— Корабельщик Мезаи ночью слышал вопли. — Он повернулся к ограде спиной. — Не иначе как они дрались меж собой.
— На острове вроде этого вряд ли найдется много пищи, — Дев поглядел мимо вождя на безжизненную голову, словно и впрямь мог отыскать ответ в затуманенных гноящихся глазах, засиженных жадными мухами. — Полагаешь, они стали пожирать друг друга?
Кейда заметил, как один из воинов отворачивается с искаженным лицом.
Ты кого-то потерял, родных или друзей, из-за этих чужаков. Напоминание об их страданиях может стать непосильной ношей.
Он метнул на варвара уничтожающий взгляд:
— Они прежде отвратительно обращались с пленными, которых захватывали, но нигде мы не встречали подобной мерзости.
— Да они бы кормили и поили пленных, если бы собирались в конце концов насадить их на вертел, возможно даже откармливали бы, — задумчиво гнул свое Дев, не обращая внимания на гневный взгляд вождя. — Вдобавок старых, костлявых и задубевших они предпочитали…
— Достаточно! — оборвал его вождь, увесисто шлепнув по шлему окольчуженной рукой и не дал заговорить никому, ни бойцам, ни варвару, прежде чем отдать новый приказ. — Арао, прочеши весь этот остров из конца в конец. Если среди деревьев окажется хоть что-то крупней пальмовой крысы, пусть бежит в испуге. Если мы поймаем хоть одного живого дикаря, то найдем способ добиться от него сведений. А пока позови на берег парусную команду, чтобы подобрали здесь падаль. Пусть кинут все в эту ограду, в сверху навалят деревяшки. Нужно все сжечь, обратить в пепел.
Едва он умолк, командиры во главе с Арао стали отдавать краткие распоряжения, разбивая бойцов на малые отряды. Как только люди стали исчезать в редком лесу, торопливые и напряженные, с трирем высадились парусные команды и приступили к черной работе по уборке пляжа.
— Пошли поглядим, что есть что, — непривычно оживленный Дев направился к крайнему рядку пальм.
— Куда это ты собрался? — грозно спросил вождь.
Варвар обернулся, в темных глазах на миг мелькнула растерянность.
— Может, хочешь, чтобы я искал дикарей здесь, у всех на виду?
— Пока что я вообще ничего тебе не разрешал…
Прежде чем Кейда успел договорить, из-за деревьев долетел крик. Стрелки на борту «Кусачего Краба» вскинули луки со смертоносными стрелами на тетивах.
— «Разящий Меч», «Разящий Меч»! — Два меченосца, поддерживающие третьего, выкрикивали название своей триремы.
— Дев, мой целительский ларец! — Кейда побежал по мягкому песку, его неловкость из-за брони ноги скользили. — Что случилось?
Двое осторожно опустили товарища и усадили наземь. Тот закусил губу до крови. Как увидел Кейда, что-то разрезало воину стопу вместе с кожаной сандалией, оставив темную кровавую рану.
— Западня, — выдохнул раненый. — В лесу. Я увидел. Опрокидывается. Но яму с кольями я не заметил. Там, под листьями.
— Неудивительно, — сухо произнес Кейда.
— Как ни ступай, а ловушки бывают хитрыми, — сплюнул один из его спутников, поправляя мечи, сбившиеся на ремне.
— Ляг, чтобы рана оказалась выше сердца, — Кейда обнажил кинжал и разрезал остатки ремней, привязывающих подошву к ноге бойца. — Как тебя зовут?
— Паи, мой господин. — Упав на спину, раненый заскрежетал зубами, когда вождь осторожно снял с ноги окровавленную кожу.
— Теперь несколько дней будешь исполнять самые простые обязанности. — Вождь склонился, чтобы внимательно осмотреть рану, потом оглянулся и позвал: — Дев, где мой ларец? Кто-нибудь, разведите костер и вскипятите воды.
Один из товарищей Паи бросил взгляд на частокол, где уже разгорелось пламя.
— Нет, — резко запретил Кейда. — Ни уголька оттуда. Разводить заново. Нельзя приманивать неудачу к ране. Мы промоем ее настоем листьев синетени, а затем закроем гущей шамаза, чтобы рана не нагноилась. — Он бережно ощупал кости. — Целы, хотя бы это утешает.
— Спасибо тебе, мой господин, — пролепетал Паи с покрытым бусинами пота лицом.
Мало толку спасти ему ногу, если он умрет от мучительной боли. Лучше дать ему пожевать листьев конопли, чтобы заглушить боль.
Кейда огляделся, отыскивая Дева, и увидел, что тот бежит сюда по песку, меж тем как в лесу дальше по берегу началось новое волнение.
