обсуждать с Беккой любовные отношения ее отца, так и не горела желанием разбираться с ситуацией, в
которой пристрелила бы дядю Отто прямо у нее на глазах, при том что он не сделал ничего
предосудительного. Жертвы, на которые мы идем ради детей.
– Что за… что ты здесь делаешь, Ол… Отто?
– Меня пригласили на свадьбу.
– Ответил он, улыбаясь Бекке. Она протянула руки, чтобы обнять его за крепкую, мускулистую шею. Я
никогда не видела Олафа настолько нормальным и радостным, но я также не видела, чтобы он вел себя с
Беккой подобным образом. Этому должно быть какое-то объяснение. Я была настолько заворожена
происходящим, что не сразу поняла, что он сказал.
– Тед не предупредил меня, что ты будешь на свадьбе. Он встал у порога и опустил Бекку на ковер.
– Ступай переоденься, как велела тебе тетя Анита, oaijkis Eímchik. Благодаря бабуле Блейк я знала, что он
назвал ее маленькой девочкой. Его голос чертовски подходил к этой улыбке, но Бекка не могла видеть его
лица сейчас, когда он полностью сосредоточился на мне. В этом взгляде не было ничего дружелюбного или
того, что подходило бы тому, кого называют «дядей». Я стояла перед дверью в номер, а Олаф был в паре
шагов от нее, сохраняя дистанцию, допустимую приличиями. Что бы он ни задумал, напугать меня он не
хотел
– пока что. Бекка перевела взгляд с одного из нас на другого. Олаф все еще улыбался, и она не могла
видеть его глаз, но то ли мой взгляд что-то выдал, то ли она вдруг почувствовала напряжение между нами.
– Все в порядке?
– Неуверенно спросила она.
– Ага.
– Сказала я.
– Конечно.
– Мягко сказал Олаф, наполнив взгляд улыбкой, которая все еще изгибала уголки его рта, так что он казался
дружелюбным гигантом.
– Иди переоденься, Бекка. Мы с дядей Отто поболтаем немного.
– Вы собираетесь драться?
– Спросила она. Эта фраза застала нас обоих врасплох.
– Ну разумеется нет.
– Ответила я. Не то что бы я действительно была в этом уверена. Олаф сказал:
– Я постараюсь не выводить тетю Аниту из себя. Бекка сощурилась, глядя на нас.
– Обещайте, что не подеретесь, пока я переодеваюсь.
– Я обещаю, если Анита обещает. Я уставилась на него, но он улыбался ребенку перед собой и
игнорировал меня.
– Кровеносная система продолжает работать так, как это происходит у людей, но восстанавливаются они
гораздо быстрее, и некоторые также получают в довесок нечеловеческие рефлексы.
– Но Питер не был привит от ликантропии.
– Заметила я.
– Полагаю, именно поэтому врач и продолжает задавать вопросы. Я задумалась.
– Вакцина
– это же просто альтернативный вид ликантропии, так? Смысл в том, что они вроде как нейтрализуют друг
друга.
– Да, и это, судя по всему, работает. Но если речь идет о превентивной вакцинации, то вероятность успеха
где-то восемьдесят процентов, так что это не совсем ликантропия.
– Ого, восемьдесят процентов. Это хороший показатель.
– Заметила я.
– Но Питера это не касается.
– Сказал Бернардо.
– Нет, но…
– Я посмотрела на Бекку.
– Ты можешь пойти в ванную и закрыть за собой дверь? На минутку. Пожалуйста?
– Нет, но я пойду и подожду снаружи с дядей Отто. Скажу ему, что ты обсуждаешь тут взрослые вещи и
скрываешь их от меня. Я задумалась над тем, готова ли я доверить Олафу роль няньки, пусть даже на
несколько минут, и решила, что готова. Если страх перед Эдуардом останавливал его от того, чтобы
причинить вред мне, то и Бекка в безопасности.
– Хорошо, я буду через пару минут. Она закатила глаза, открыла дверь и вышла, начав болтать с Олафом
прямо на ходу, одновременно прикрывая за собой дверь. Ее тон был полон презрения:
– Она разговаривает с Бернардо, но Питер будет в порядке
– вот что она мне говорит. Я дождалась, пока дверь полностью закроется, и сказала в трубку:
– Я одна.
– Что ты такого хотела обсудить, чего не могла озвучить при Бекке?
– Спросил Бернардо.
– Когда Питера ранили, один из наших телохранителей-веркрыс также был ранен. Циско серьезно
пострадал
– он скончался от ран, истекая кровью прямо на Питере.
– Хочешь сказать, что кровь веркрысы подействовала, как антидот?
– Да, скажи доктору, что когда на Питера напали, другое верживотное попыталось защитить его, но
