У самого строгого соловья треть детенышей от того, к кому самка налево сходила. Хотя он охраняет территорию, стережет гнездо, за самкой следит. Что толку, всё равно каждый третий левый.
Амиран Сардаров: Вы как-то сказали: «Чем больше качаешься, тем быстрее помрешь». Во времена Шварценеггера качки, которые качались на стероидах, сегодня живы и здоровы, им за 70 и некоторые из них продолжают дальше качаться. Как это объяснить?
Сергей Савельев: Кто-нибудь считал, сколько умерло? Давайте возьмем большую выборку и посмотрим, сколько там померло. Успешные спортсмены мрут быстро, это всем известно. Продолжительность жизни 45–50 лет. Проблема в том, что мышцы могут сократиться конечное количество раз, примерно 800 млн. Не бесконечно они могут сокращаться. Выработаешь ресурс и будет конец.
Амиран Сардаров: Кстати что можете сказать о стероидах и гормоне роста, плохо, хорошо?
Сергей Савельев: Не надо. Всё это выделяется само, когда человек растет. За все придется платить. Чем больше стимулируешь искусственно любые метаболические процессы в организме, тем быстрее они заканчиваются. Наша органика конечна.
Амиран Сардаров: А то, что весь Голливуд сидит на этом гормоне роста, они все выглядят молодо?
Сергей Савельев: Пусть сидят. Отдаленных последствий никто не видел. Вообще, я считаю, что нужно разрешить все виды стимуляторов. И ввести единственно ограничение: рекорд считается засчитанным, если спортсмен прожил после него 30 минут, чтобы успеть его наградить.
Идет борьба не столько по поводу развития человеческих способностей, сколько индивидуальная химизация и подбор стимуляторов для каждого конкретного человека. Вопрос технологический. Я сам могу предложить массу невыявляемых на сегодняшний день способов, которые бы позволили рекордам дать наши звонкие имена.
Амиран Сардаров: Как спорт влияет на здоровье?
Сергей Савельев: Спорт без перегибов, так чтобы человек не сильно перегружался, он, конечно, полезен. Но я считаю, что еще более полезен любимый огород с лопатой. Виноград вырастет, огурцы, хорошее дело. И физически разовьетесь. Вместо того, чтобы качаться на этих убогих тренажерах, созданных неизвестно кем, и непонятно с какими целями.
Амиран Сардаров: Цель-то простая ― доминантность и размножение.
Сергей Савельев: Ну да, если с этой позиции. Но вообще для здоровья полезен разнообразный физический труд. Это намного лучше спорта. И мышц больше включается. Пойди попробуй пособирай колорадских жуков на картошке. Если это не превращать в смысл жизни, то полезно.
Амиран Сардаров: В России существует второй Савельев? Другой такой же крутой, как и вы?
Сергей Савельев: Да я не крутой. Просто рассказываю о том, чем я занимаюсь. Пытаюсь это сделать доступно, чтобы было понятно всем. Потому что ученые, которые не могут школьнику объяснить, чем они занимаются ― это или идиоты, или жулики. Что, собственно говоря, мы постоянно и наблюдаем. Как у нас в стране, так и за рубежом. Вот я и пытаюсь рассказать о мозге. Потому что дело сложное, жуликов и мистификаторов полно. Поэтому я рассказываю то, что есть. Может быть, я не всегда прав, бывают такие случаи. Но то, что я знаю ― это всегда можно проверить. Потому что я занимаюсь структурой, которую можно взвесить, измерить и посмотреть. Морфофункциональная организация, сначала структура, а потом всё остальное.
Амиран Сардаров: Для вас есть авторитеты?
Сергей Савельев: К сожалению, на сегодняшний день таких авторитетов уже нет, все перемерли. Были авторитетные люди и хорошие специалисты. Сейчас специалистов в моей области очень мало, даже в мире. Потому что область не модная, денег на нее не дают. И она считается как бы завершенной частью нейробиологии. Поэтому конкуренция небольшая, работы много.
Когда я начинал свою деятельность, то мой шеф учитель Вадим Петрович Зворыкин (кстати говоря, племянник того самого Зворыкина, который изобрел телевизор), спросил меня:
— Вы уверены, что хотите заниматься тем, чем занимаетесь?
— Да, конечно.
— Имейте ввиду, ― сказал он как-то мимоходом. ― что хороший нейроморфолог формируется через 20 лет. Вы как?
