– Я не видела. Я его вообще не знаю! – Настя нетерпеливо постучала кулачком по столу. – Но у нее в часах точно было что-то страшно ценное, если она с ними не расставалась!
Она схватила со скатерти бабушкин браслет и стала рассматривать со всех сторон.
– Если вынуть отсюда часы, как раз можно положить, например, большой драгоценный камень! Или несколько, не очень крупных.
– Не, не сходится, – вдруг сказал Аллилуев.
– Почему? – воинственно спросила Настя.
– Потому что она сто лет назад тоже везде их таскала и говорила, что в них вся жизнь. На репетиции, на прогоны! Мы же вместе выходили в сцене «Вбегают факельщики и пейзанки»! Я помню.
– А может, Василий давно ей драгоценность подарил?
– Не, не может, – опять сказал Аллилуев. – У них роман совсем недавно, месяца три. А часы у нее, сколько я ее знаю.
– Тогда что она там прятала?
– Да не знаю я. Может, и не прятала ничего, интересничала просто. Артистки, они такие…
– Дело в том, – начал Герман, – что ценная штучка, которая должна была оставаться в семье Василия, это не просто бриллиант или даже горсть бриллиантов! Это золотая фигурка богини Артемиды. Примерно вот такого размера, – он показал на ладони, какого именно. – Довольно тяжелая.
– Предыдущая подружка сказала, что это серьга, – вставила Тонечка. – И удивлялась, какие должны быть уши, чтобы выдержать такую серьгу.
– Так я как раз и приехал рассказать про уши, – неожиданно сказал Герман. – Не столько про уши, конечно, сколько именно про серьгу. Майор Мишаков заказывал экспертизу, и она установила, что это золото, ему на самом деле пять тысяч лет.
– Пять тысяч? – ужаснулась Марина Тимофеевна. Даня слушал, навострив уши, даже чай не отхлебывал.
– В Эрмитаже есть коллекция скифского золота. Мишаковский эксперт считает, что серьга примерно того же возраста. И самое загадочное, что она почему-то хранится в семье режиссера Василия Филиппова!..
– Да уж, – протянул Аллилуев с уважением. – Вот уж да уж!..
Покраснел и замолчал.
– А место ей в Эрмитаже или Британском музее, – продолжал Герман. – И никакой кражи не было, утверждает этот самый эксперт! По крайней мере, в последние лет пятьдесят. Нигде не заявлено, что из такого-то музея похищено такое-то золотое украшение третьего тысячелетия до новой эры.
– То есть она у Василия, вернее, в его семье, больше, чем пятьдесят лет, – уточнила Тонечка.
Герман кивнул.
– Мам, а вы ее видели? – спросила Настя – Эту штуку?
– Нет, конечно! Мы видели фотографию. И даже фотография… впечатляет, Настя.
– И вот еще интересно. – Герман посмотрел на Тонечку. – Мне Мишаков пересказал, хоть и ругался страшно. Эксперт говорит, что на каких-то раскопках начала двадцатого века, то ли в девятьсот шестом году, то ли в десятом на Пелопоннесе нашли очень странный клад. Именно клад, а не захоронение. Там было немного украшений, сбруя и колчан со стрелами. Из золота.
– Колчан из золота? – уточнил Даня. – Весь? Целиком?
– Да, – сказал Герман. – И сбруя тоже.
– Зачем? – спросил Даня. – Для ритуалов?
– Точно сказать никто не может. Украшения тоже довольно странные. Они не годятся для человека. Слишком большие и тяжелые. Возможно, ими украшали статую. Для статуи в самый раз. Но есть еще одна, очень интересная версия.
Все смотрели на него и ждали.
– И украшения, и сбруя, и колчан принадлежали Артемиде.
– Богине, – недоверчиво уточнил Даня.
– Богине Артемиде, – Герман улыбнулся. – И это не клад. Просто она сняла с себя украшения, распрягла коня, положила рядом колчан со стрелами и пошла купаться. Там рядом море. А потом про них забыла или кто-то ее спугнул. И они просто остались лежать в траве. И пролежали несколько тысяч лет.
– Красиво, – сказал Аллилуев. – Хоть кино снимай.
– Серьга, которую носила богиня… – пробормотала Марина Тимофеевна. – Действительно красиво. И где она теперь?
– В следственном комитете, – сказал Герман, и этот «следственный комитет» прозвучал так приземленно и скучно, что за столом все словно очнулись от волшебных видений, задвигались, принялись за чай.
Настя представляла себе богиню – высоченную, совершенную, стремительную и сильную, – как она бросает в траву колчан, вынимает из ушей серьги, переступает ногами, выходя из хитона. Рядом пасется необыкновенный белый конь, а сквозь листву блестит и сверкает Эгейское море, или какое там море?.. И она бросается в теплую воду и плывет, позабыв обо всем на свете.
