– Приняли.
И обе заспешили.
Настя допила кофе и, чтоб не мешать, выбралась на улицу. Крупа все еще падала с неба, ветер закручивал вдоль дороги маленькие белые вихри. Туча висела над церковкой очень низко, цепляла крест сизыми краями. Но что туча, что снег, когда на ногах войлочные башмаки и полосатые носки, как из сказки Андерсена, а на плечах шерстяное одеяло!..
Настя постояла на дороге, раздумывая.
Нужно расспросить Милу о часах Дольчиковой, наверняка она знает, что там у нее было спрятано, они же подруги. Но Мила занята и освободится «часов через десять-двенадцать»! Почему-то Насте раньше не приходило в голову, что съемочная смена – это так долго. Нет, она читала, конечно, но была уверена, что все не так. Приехали на место, раз-раз, герой поцеловал героиню, героиня дала герою пощечину, «Стоп! Снято!» – и по домам.
В жизни по-другому. То есть в кино.
Настя забралась в фургончик Милы, растолкала Джессику, которая посапывала на диване, и сказала, что сейчас будет съемка «с артистами», пойдем посмотрим!
В комнате со столом и диваном была суета и беготня, на Настин взгляд, совершенно беспорядочная. Субтильная, словно тающая в воздухе девушка в легком платьице стояла в центре – единственная неподвижная. Вокруг нее хлопотали Лена и девица с кисточками и коробочками в руках. Девица то приближалась, то отступала, смотрела так и эдак, поправляла субтильной прическу. На диване сидел молодой человек и читал текст, шевелил губами.
– Это что? – потрясенным шепотом спросила Джессика у Насти за спиной. – Это Кондрат Майданов, что ли?! На-асть!
– Ну да.
– Он та-акой маленький?!
– Как маленький?
– Ну, плюгавенький! Смотри, от горшка два вершка! Я думала, он высокий!
– С дороги! – гаркнул на них мужик с алюминиевым чайником в руках. – Брысь!
– Идите туда, – приказала Эмма Львовна, оглянувшись. – Туда, туда, где мониторы! Здесь нельзя.
– Насть, почему Майданов такой маленький?! Он же всегда красавцев играет!..
На этот раз перед мониторами народу было значительно меньше. Аллилуев сидел перед центральным, смотрел не отрываясь, рацию держал у подбородка.
– Ой, привет! – обрадовалась Джессика. – Я тебя и не видала! Ты давно приехал?!
Аллилуев даже не оглянулся.
– Все, хорош поправлять, уже нормально, – сказал он в рацию. – Проходим без камеры, как репетировали. Пробуем. Все из кадра! Тишина на площадке!
– Тишина на площадке! – закричали в соседней комнате тоже.
Как-то в одну секунду на экране монитора никого не осталось, кроме стоящей девушки и сидящего на диване парня.
– Начали! – скомандовал Аллилуев.
Настя непонятно отчего вся покрылась «гусиной кожей».
Те двое после крохотной паузы стали говорить и двигаться. Девушка обошла вокруг стола, выдвинула стул с гнутой спинкой и уселась. Парень смотрел в сторону окна, хотя там не было никакого окна, а был человек со щитом из белого пенопласта.
Она: Я так долго ехала, вы, оказывается, теперь здесь живете!
Он: Уже давно.
Она: Мне сказали в редакции, что интервью вы не даете.
Он (язвительно): Уже давно.
Она: И мне не дадите?
Он: Не дам!
Она: Я хороший журналист! Правда! И напишу хорошо! Вы не понимаете! Сейчас так мало интервью с писателями! Вот с такими, как вы, настоящими.
Он: С чего вы взяли, что я настоящий писатель?
Она: Как это?
Он: Так это!
Пауза.
Девушка и парень смотрят друг на друга. Никто не двигается.
Аллилуев в рацию:
– Стоп!
Решительно вылез из-за стола и через секунду появился на мониторе.
– Значит, все нормально, – заговорил он, – нужно только немного усилить. Леночка, ты не просто просишь, ты немного ноешь, да? У тебя задание на спор – получить интервью у типа, который интервью не дает. Кондрат, а ты, наоборот, чуть поспокойней. Ты точно знаешь, что никакого интервью не будет, барышня тебя не интересует.
– Да, – сказал парень.
– Все, снимаем.
Кадр моментально заполнился людьми, которые пометались и исчезли. Выскочила Мила с полосатой «хлопушкой».
– Мотор идет!
– «Странная история с призраком», сцена тридцать четыре, дубль один! – скороговоркой выпалила она и хлопнула перед камерой.
Девушка обошла вокруг стола, вытащила стул с гнутой спинкой и уселась.
