— Рад, говоришь? — произнес Марсден, когда они сели друг напротив друга. — Ну, я тоже рад — что меня видят с тобой. Это малость оживит доверие к моему счету. Вон там парень, уже узнал тебя по твоими фотографиям в газете… Думаю, можно…
Он едва заметно махнул рукой. Марсден решил, что можно заказать джин и горькую настойку. Ромарин сделал заказ для него, но сам воздержался. Марсден одним глотком выпил аперитив; затем, взяв булку, разломал ее на куски и — Ромарин помнил, что в былые дни Марсден всегда так ел хлеб — начал кидать эти маленькие кусочки в рот. Раньше эта привычка страшно раздражала Ромарина, теперь… что ж, жизнь некоторых из нас щадит больше, нежели других. Не стоит винить таких людей, если они опускают руки. Бедный старина Марсден… Но вот принесли суп, и это прервало размышления Ромарина. Он почитал меню, напечатанное фиолетовым шрифтом, заказал несколько сменяющих друг друга блюд, и несколько минут двое мужчин провели в тишине.
— Ну что ж, — наконец сказал Ромарин. отодвигая тарелку и вытирая салфеткой свои белые усы, — ты до сих пор романтик, Марсден?
Марсден, сидевший с салфеткой, заткнутой за пуговицы поношенного жилета, с подозрением взглянул на Ромарина поверх стакана с остатками джина и горькой, который уже было подносил к губам.
— Что? — спросил он. — Слушай. Ромарин, давай не будем вскрывать гробы воспоминаний лишь из-за необходимости поддерживать беседу. Может, твои воспоминания и приятны, но я не привык тратить много времени на свои. Лучше приобретать новые… Выпью-ка виски с содовой.
Принесли виски, довольно много; Марсден, кивнув, сделал большой глоток.
— На здоровье, — произнес он.
— Спасибо, — ответил Ромарин, одновременно заметив, что такой ответ, хоть и соответствовал пожеланию Марсдена по краткости, был не тем, что он намеревался сказать.
— За твое здоровье, — поправился он. Последовала короткая пауза, во время которой принесли рыбу.
Ромарин надеялся совсем на другое. Он желал примирения с Марсденом, а не просто позволения заплатить за его ужин. Однако если Марсден не изъявлял желания говорить, сложно было противиться. Действительно, он спросил Марсдена, все ли еще тот романтик, в большей степени ради поддержания разговора; но то, что Марсден тут же на это указал, не вдохновляло на дальнейшую беседу. Ромарин и раньше, и сейчас, когда думал об этом, не мог сказать, что именно подразумевал Марсден под словом «романтика», так часто им употребляемым. Он знал только то, что эта вера в «романтику», что бы это ни было, исповедовалась им с некоторым вызовом, так, будто он искал ссоры или гибели в каком-нибудь опасном предприятии. Из-за жестокости, с которой оно отстаивалось, это убеждение казалось Ромарину пустым… Но на самом деле, дело было не в том, и не в другом. Важным было сразу же спасти эту беседу, которая началась не очень-то удачно. Чтобы спасти ее, Ромарин наклонился над столом в Марсдену.
— Будь таким же дружелюбным, как и я, Марсден, — произнес он. — Уж извини, но думаю, что если бы ты был на моем месте и я увидел бы в тебе искреннее желание помочь, какое есть у меня, то я бы воспринял его правильно.
Вновь Марсден поглядел на собеседника с подозрением.
— Помочь? Помочь как? — резко спросил он.
— Это как раз то, что я хотел бы услышать от тебя. Например, ты, вероятно, все еще работаешь?
— О, моя работа! — Марсден с презрением махнул рукой. — Попробуй что-нибудь другое, Ромарин.
— Ты ничем не занимаешься?… Ну что ты, я не такой плохой друг, и ты как никто другой поймешь это.
Но Марсден сделал ему знак остановиться.
— Не так быстро, — сказал он. — Давай-ка для начала посмотрим, что ты имеешь в виду под помощью. Ты действительно хочешь сказать, что не прочь бы давать мне в долг? Я сейчас именно так понимаю помощь!
— Тогда ты сильно изменился, — произнес Ромарин, однако, сам подумал в глубине души, действительно ли Марсден изменился в этом отношении.
Марсден захохотал.
— Ты ведь не думал, что я не изменился, не так ли? — он внезапно наклонился вперед. — Это ошибка, Ромарин, большая ошибка.
— Что ошибка?
— Эта наша… встреча. Крупная ошибка.
