— Мама считает, что это глупо — мечтать увидеть солнце.
— Я знаю, что она не разделяла его стремлений. Но она хочет защитить тебя, Шейд. Постарайся не сердиться на нее.
— Мы должны сражаться с ними, — внезапно сказал Шейд с холодной яростью. Как сереброкрылы могут быть такими покорными? Какое имеют право звери и птицы выносить им приговор? — Если все летучие мыши будут сражаться, мы могли бы…
Но Фрида только покачала головой:
— Нет, даже твой отец так не думал, Шейд. Он знал, что мы не можем победить в сражении, это ясно. Он считал, что случится что-то другое, что-то, в чем мы нуждаемся.
Шейд потупился, пристыженный ее отповедью. Он вдруг почувствовал страшную усталость, как если бы он пережил истории, которые услышал в этой комнате.
— Зачем вы показали мне это? — спросил он.
Он недоумевал. Ведь он был всего лишь маленьким детенышем из колонии сереброкрылов.
Фрида улыбнулась, и ее морщинистая мордочка подобрела.
— Ты не такой, как другие. Я вижу в тебе что-то, вроде сияния, и я не хочу, чтобы его погасили. Ты любопытен. Ты хочешь много узнать. Кроме того, ты умеешь слушать: ты услышал то, что смогли бы немногие. И это намного важнее размеров тела, Шейд.
Шейд вспыхнул от гордости, но боялся поверить ее словам. У него была еще масса вопросов, но снаружи послышался шум крыльев и раздался голос Меркурия.
— Фрида! — испуганно позвал посланец. — Прибыли совы. У них с собой огонь.
Вместе с Фридой и Меркурием Шейд в тревоге поднялся на вершину Древесного Приюта и высоко в небе увидел сов. Их было тридцать пять или сорок, они мерно взмахивали огромными крыльями, и при этом зрелище Шейда охватила слабость. В когтях совы сжимали длинные палки, концы которых светились, словно грозные звезды. Огонь. Шейд застыл от ужаса. Огонь есть только у сов. Сотни лет назад они похитили его у людей и хранили в тайном укрытии в глубине леса.
— Меркурий, — с поразительным спокойствием сказала Фрида, — расскажи об этом в лесу и вели всем укрыться где-нибудь поблизости. Передай им, что мы не будем сражаться. Шейд, ступай в убежище и проверь, чтобы там никого не осталось.
Шейд с трудом проглотил комок в горле.
— Ты меня понял? — спросила Фрида.
— Да.
— Ты знаешь, что может случиться?
Шейд кивнул и помчался в убежище, радуясь, что может хоть чем-нибудь помочь. Он ворвался в Древесный Приют, выкрикивая:
— Освободить убежище! Всем освободить убежище! Все наружу!
Он с большим рвением выполнял это задание, старясь не думать о пламени в когтях сов. Он начал с нижних уровней Приюта и постепенно поднимался наверх, заглядывал в боковые коридоры, чтобы удостовериться, что внутри никого не осталось.
— Освободить убежище! Все наружу!
И все это из-за него, из-за его ошибки. К счастью, большинство летучих мышей в это время охотились; внутри оставались только старые и больные, Шейд провожал их к выходу, на ходу объясняя, в чем дело.
Когда он наконец выбрался наружу и подошел к Фриде, шерсть его была покрыта капельками пота.
— Все здесь, — переводя дух, доложил он.
— Отлично, — сказала Фрида, не отрывая взгляда от сов. Они все еще парили высоко в небе, описывая огромные круги.
Вдруг одна сова отделилась от остальных и стала медленно снижаться. Шейд заметил, что у нее единственной не было огня.
— Теперь уходи, — велела Фрида, — укройся в лесу вместе с остальными.
— Что вы собираетесь делать?
— Поговорить с совой.
Шейд колебался. Ему очень хотелось остаться, помочь. Старая летучая мышь против этого гиганта…
— Может быть, я…
— Уходи! — отрезала Фрида, расправляя крылья и обнажая удивительно острые зубы.
Шейд отлетел, но не слишком далеко, только к соседнему дереву. Он вонзил когти в кору и повис вниз головой, наблюдая за Фридой и гигантской совой.
— Приветствую тебя, Брутус, — с достоинством наклонив голову, сказала Фрида.
— И тебе привет, Фрида сереброкрыл. — Низкий голос совы напоминал раскаты грома.
— Ты привел с собой воинов и принес огонь. Почему?
— Тебе известно почему. Нам нужна летучая мышь, которая смотрела на солнце.
Шейд задрожал и затаил дыхание в ожидании ответа Фриды.
Он знал, что и другие сереброкрылы, укрывшись на ближайших деревьях, следят за разговором Фриды и Брутуса.