Шейд оказался на опушке древнего леса. Высоко в небе стояло солнце. Внезапно на землю спустилась тьма, как если бы гигантская летучая мышь накрыла ее своими крыльями. Звери в ужасе попрятались. Птицы пронзительно кричали и старались укрыться в листве деревьев.
Однако солнце не совсем исчезло. Шейду показалось, будто на его месте открылся огромный черный глаз. Глаз Ноктюрны. Это было первое, что пришло ему в голову. От солнца остался только узкий ободок. Шейд был заворожен этим зрелищем.
Сияющее кольцо серебряного света. Такое яркое, что он даже почувствовал жгучую боль в глазах.
Внезапно летучие мыши вылетели из своих укрытий, и он оказался среди них, упиваясь полетом. Они взмывали в небо, парили в воздухе, вихрем кружились вокруг серебряного кольца.
Первый раз за тысячи лет они летали днем.
Вдруг в темном небе раздался голос, и Шейд почувствовал дрожь в каждой клеточке тела. Он ни секунды не сомневался, что это голос Ноктюрны.
«Настанет день, когда ваше изгнание окончится и жестокий закон будет уничтожен. Вам больше не придется страшиться когтей сов и звериных лап. Вы снова сможете вернуться к свету дня».
Серебряное кольцо в небе медленно померкло, не осталось ничего, кроме грозной безмолвной тьмы.
Сообщение началось сначала, и Шейд прервал его, нетерпеливо повернувшись к Фриде:
— Что это значит? Будет другая война?
— Может быть. Я не знаю.
— Когда? Когда это случится?
Фрида покачала головой:
— Может быть, не при моей жизни и не при твоей. — Она немного помолчала и добавила: — Но полагаю, это случится скорее, чем многие думают.
— Как это случится? — спросил Шейд испуганно.
— Вот, — Фрида расправила крыло и показала серебряное кольцо на предплечье.
Шейд смотрел на него, словно в первый раз. Он вспомнил эхо-изображение: солнце, заслоненное черным глазом Ноктюрны, так что от него осталось только сияющее кольцо света. Серебряное кольцо. Точно такое же, как да предплечье Фриды.
— Ты понимаешь, не правда ли? — спросила Фрида.
Шейд кивнул.
— Как оно оказалось у вас?
— Мне его дали люди, когда я была молода. Наверное, не старше, чем ты сейчас. Однажды ночью я и еще одна летучая мышь были в лесу, люди поймали нас, надели кольца и отпустили. Я верю, что это знак, Шейд. Знак того, что грядет исполнение Обещания. Я не знаю, какую роль в этом играют люди, но я верю, что каким-то образом они помогут нам.
Шейд осторожно осмотрел кольцо и обнаружил на ободке нанесенные людьми непонятные знаки. Он удивлялся их своеобразию, изящным изгибам, тонким очертаниям. В некоторых местах он увидел царапины совиных когтей, отметины енота, и рядом с ними человеческие знаки казались еще более странными и замысловатыми.
— Можно? — спросил он.
— Конечно, — ответила Фрида, протягивая крыло.
Шейд дотронулся до кольца кончиком когтя.
— А люди дали кольца кому-нибудь еще?
— Никому за очень долгое время — такое долгое, что я даже засомневалась, значит ли оно что-нибудь. Но две зимы назад люди пришли снова и дали кольца нескольким самцам.
— Моему отцу, — неожиданно для себя выпалил Шейд.
— Ариэль говорила тебе?
— Нет. Она вообще мало о нем рассказывает.
Фрида кивнула.
— Раньше мы рассказывали детенышам эту историю. А потом большинство старейшин решили это прекратить. Они говорили, не стоит думать об Обещании, которое, может быть, никогда не сбудется. За пятнадцать лет до твоего рождения летучие мыши восстали против сов, но не смогли победить. Во всяком случае они сражались. Я хотела сказать, мы сражались.
— И вы? — спросил Шейд, во все глаза глядя на шрамы на теле Фриды.
— К счастью, мне удалось уцелеть. После этого поражения старейшины решили остаться в ночи и некоторые даже забыли, что когда-то летали днем. Я не могу винить их за это. Но для некоторых мечта о солнце, о свободе осталась. Такова я. И твой отец тоже.
— Мама говорила, что его убили совы.
— Незадолго до нашего ежегодного путешествия на север твой отец куда-то улетел. Он никому не сказал, куда собирается. Я знаю только, что он хотел разузнать что-нибудь о кольце и, может быть, о людях. Но он не вернулся. До него так же исчезли еще двое.
