Соломон и Хельга приютили отца с сыном. Арон выменял у них красивую серебряную заколку на ожерелье из ракушек и немного монет. Заколка — женское украшение, и на самом деле оно было ему ни к чему. Но наверно, можно будет когда-нибудь подарить его Хельге, решил Арон.
Когда снег растаял и сани с дровами уже не могли проехать, начали обсуждать, чем дальше заниматься Арону. Пока что он пилил и рубил дрова на зиму, а Соломон чинил крышу, но что будет дальше, никто не знал. Арон был новичком в этих местах и, когда в доме заговорили о выпасе лошадей, сначала ничего не понял. Но потом до него дошло. В здешних местах летом всех лошадей из деревни собирали и отводили на пастбища у подножия гор. Коров и коз могли пасти дети, но лошадям требовался опытный пастух, и желательно мужчина, потому что поручать пасти лошадей женщинам было все равно что заставить мужчину доить коров. И то и другое могло накликать несчастье. Такие были обычаи в Хохае. И к Арону обратились с вопросом, не хочет ли он попасти лошадей из Крокмюра и Спеттлидена летом.
— Что касается меня, то я не могу себе представить ничего лучше, чем провести лето в лесу с лошадьми, — поразмыслив, ответил Арон Соломону.
— Я так и решил, — довольно отозвался Соломон, — что такому человеку, как ты, это подойдет.
Действительно, Арон не мог придумать более подходящего для себя занятия. Но селянам еще предстояло собраться и обсудить кандидатуру нового пастуха. Лошади стоили очень дорого, а Арон был чужаком. Никто ничего не знал о нем, да и говорил он со странным акцентом.
Арона позвали на совет, и он вежливо отвечал на все вопросы. Но когда один из селян отважился напрямую спросить, кто он и откуда, Арон ответил как обычно:
— Кто я и откуда, никому знать не дано.
В комнате повисла тишина. Соломон уже слышал эту фразу и давно решил, что ему нет нужды знать больше, но остальных селян такой ответ смутил.
— И ты вот так прямо это говоришь? — нарушил молчание один из них.
— Да, — ответил Арон.
Взоры всех присутствующих были прикованы к чужаку. Они видели, как левое веко у него подрагивает от волнения. Видели морщины на нестаром еще лице. И яркие голубые глаза, говорившие о том, что он вырос у моря. Арон стоял смирно, позволяя им себя разглядывать.
Он первым начал эту игру. И что он за человек, если правда думает, что от себя можно убежать? По нему не видно, сколько ему пришлось выстрадать.
— Но я могу сказать вам, что я с самого детства ухаживал за лошадьми, — продолжил Арон. — И люди всегда говорили, что я умею с ними ладить.
— Мне кажется, лошадям все равно, чужак с ними или местный, — усмехнулся один крестьянин.
— Да-да, — поддержали другие. Им нужно было принять решение, и нужно было, чтобы кто-то помог им в этом.
— Если Арон убежит с лошадьми или заведет их в болото, то обещаю, что раздобуду каждому новую лошадь, — с жаром заявил Соломон. — Можете это записать!
Стукнув кулаком по столу в подтверждение своих слов, он подмигнул Арону.
— Соломон разумный человек, — вставил брат Хельги Руберт, который редко высказывал свое мнение.
Теперь прокашлялся старейшина:
— Тогда давайте подпишем договор, раз уж Соломон за него ручается. Видимо, он немало денег заработал на лесе, раз обещает в случае чего всем купить по лошади.
Мужики засмеялись.
— Договорились! — произнес Соломон, прежде чем кто-то успел возразить.
Договор был составлен и подписан. В нем Арон обещал тщательно заботиться о доверенных ему лошадях и следить, чтобы они не попортили пастбище. Помимо сыра, масла и молока, ему полагалось жалованье в шестьсот двадцать пять крон, которое будет выплачено после того, как лошадей благополучно доставят домой. Арон подписал договор и поймал на себе удивленные взгляды крестьян. Он был первым пастухом, который мог поставить свою подпись, а не крестик на договоре.
— Смотрите, как бы он и лошадей не научил писать! — поднимаясь, рассмеялся Соломон.
Совет закончился. Теперь у Арона была работа на лето, а за окнами еще дул холодный весенний ветер и лежал снег.
Ему предстояло пасти лошадей к северу от деревни, в долине между Долибэкмюреном и Вискабергом. Ближайшая деревня к тем местам — Спеттлиден. И следить нужно было прежде всего за тем, чтобы лошади не зашли в болото, потому что это был Хохай, где все, что не было горой, было болотом. Даже в горах встречались болота. Они тянулись на километры между горами, без единого дерева или кустика. Арон попытался срисовать карту, полученную от одного торговца. Каких только названий там не было. Каждая кочка в этой безлюдной местности имела свое название. Каждое болотце, каждая рощица, каждый холмик и каждый овраг. Поразительно, но только леса оставались безымянными, все остальное имело свое название: Лонгвэгбакен, Трёстлёсмюран, Хенбергскойян, Инредолиашон.
