– С некоторых пор Элен сама не своя. Думаю, смерть аббата Брайе так на нее повлияла. Но не только это… Эта история с предложением руки и сердца…
Александр вздрогнул:
– Какая история?
– Она рассказала мне, что Филипп Фурнье сделал ей предложение. Он любит Элен, я это знаю. Но я так и не поняла, что они решили. И Элен, рассказывая мне об этом, была какой-то странной…
– Когда она возвращается?
– Думаю, к выходным должна вернуться.
– Быть может, все выяснится после разговора с глазу на глаз?
В воскресенье вечером Элен уже была в Дё-вен.
Но даже не подумала известить об этом Александра.
Во вторник он позвонил ей сам.
– Значит, пусть не желая этого, но ты все-таки вернулась? – жизнерадостно поинтересовался он.
Девушка ничего не ответила.
– Неужели ты и вправду на меня злишься, Элен? Прости, пожалуйста! Когда ты позвонила, я с ног валился от усталости. Но с тех пор я часто о тебе думал. Хочешь присоединиться к нашему туристическому клубу? Мы собираемся каждую неделю по четвергам, вечером, в Доме молодежи.
– Хорошо, – проговорила Элен безразличным тоном. – Я приду.
– Если хочешь, я за тобой заеду. И заодно завезу твоей матери книгу.
В четверг, уже в машине, разговор начался с банальностей. Оба чувствовали себя несколько неловко.
– Говорят, ты выходишь замуж? – задал неожиданный вопрос Александр.
– Ничего еще не решено, – ответила Элен. – Но с некоторых пор я всерьез об этом задумываюсь. Филипп меня любит, так почему бы и нет? С ним я буду счастлива…
Говоря это, она отвернулась, чтобы Александр не увидел выступившего на щеках румянца. Она лгала. И он это знал.
Несколько минут они ехали молча. Погода испортилась, ветер то и дело взметал над дорогой груды мертвых листьев.
– Элен…
– Что?
– Что, по-твоему, есть любовь?
Девушка посмотрела на своего спутника с изумлением.
– Совпадение взглядов, полнейшее единение с любимым.
– А сделать все для блага любимого, пусть даже с риском его потерять, – это ли не любовь?
На несколько секунд их взгляды встретились, и у Элен появилось странное ощущение, что он знает все ее мысли, улавливает все оттенки испытываемых ею чувств даже раньше, чем она сама отдает себе в них отчет.
И этот магнетический взгляд, приводящий ее в такое волнение… Хотя она видела, что так же точно он смотрит и на других женщин.
Элен невольно поежилась.
– Замерзла? – спросил он, поднимая стекло.
– Нет.
Дело было не в вечерней прохладе. Элен испытала внезапный страх перед Александром, который представлялся ей загадочным созданием. Временами она ловила себя на мысли, что в нем ощущается некое смятение, даже опасность, таящаяся в глубине и ждущая момента, чтобы вырваться на свет божий…
Потянулись долгие зимние месяцы. Стараясь отвлечься, Элен с головой погрузилась в музыку. Она заключила несколько контрактов, чтобы пореже бывать в Вендури, но все равно возвращалась туда на выходные и ничего не могла с собой поделать. Ей нужно было видеть Александра.
Отношения между ними снова стали дружескими. И все же Элен не могла до конца его понять. Внешне столь открытый и экспансивный, в действительности Александр не спешил никого пускать в свою душу.
Однажды в субботу, как это уже вошло у нее в привычку, Элен пришла в пресбитерий, чтобы вместе с отцом Александром выбрать гимн для завтрашней мессы. Они долго беседовали, после чего молодой священник совершенно естественным образом предложил ей поужинать вместе.
В этот вечер настроение у отца Александра было особенно спокойным и безоблачным, и Элен никак не находила в себе сил встать и уйти. Или, скорее, ей не хотелось уходить одной. Если бы только она могла увести его с собой далеко-далеко!..
– Давай съездим к придорожному кресту[10]! – предложила она.
– К какому кресту?
– К тому старому кресту, что на склоне холма.
– Элен, это слишком далеко. Уже стемнело, и на улице холод…
– Но мы ведь поедем на машине! Александр, ну пожалуйста!
И девушка отдернула занавеску на окне, откуда открывался вид на холмы.
– Посмотри, какая красота!
Тучи разошлись, и огромная луна, казалось, проливала на землю поток неподвижного бесконечного света, на фоне которого черными и синеватыми тенями выделялись деревья и дома. Выше, над городком, сверкали снежные шапки холмов.
