– Кажется, тварь гоняется только за мной. Наверное, есть на то причина, – бодро сказал Мэт, когда старик закончил рассказ и, похоже, почти без сил опустился на кровать рядом со своим узелком. – Может, когда-то сыграла со мной в кости, чего мне не припомнить. Вам беспокоиться не о чем. Главное – не окажитесь случайно между ней и мною. – он ухмыльнулся, стараясь обратить все в шутку, но никто не улыбнулся ему в ответ. – В любом случае утром я поделю золото. Оплатите дорогу и отправляйтесь на первом же корабле, отплывающем в Иллиан. Заберете с собой Олвера. И Тома с Джуилином, если они согласятся уплыть. – Мэт полагал, что ловец воров наверняка согласится. – И конечно же, Нерима с Лопином. – Мэт уже привык, что за ним ухаживает пара слуг, но вряд ли они ему здесь понадобятся. – К этому времени Талманес должен быть где-то рядом с Кэймлином. Вы его без труда найдете.
Когда они уйдут, он останется с Тайлин один. О Свет, лучше бы ему с голамом еще раз встретиться!
Гарнан и остальные «краснорукие» переглянулись, Фергин почесал голову, словно не совсем понял. Может, и впрямь не понял. Этот костистый мужчина был хорошим солдатом – не лучшим, но достаточно хорошим, – однако когда дело касалось чего-то другого, кроме войны, сообразительностью не отличался.
– Неправильно это как-то, – наконец заключил Гарнан. – Одно скажу: если воротимся без вас, лорд Талманес с нас шкуру спустит.
Остальные трое закивали. Это понимал даже Фергин.
– А ты, Ванин? – спросил Мэт.
Толстяк пожал плечами.
– Уведу пацана от Риселле, и в первый же раз, как спать завалюсь, он меня выпотрошит что твою форель. На его месте я бы так и поступил. Во всяком случае, тут у меня есть время почитать. А когда работаешь кузнецом-ковалем, тут уж не до книг.
Ремеслом бродячего кузнеца он зарабатывал себе на жизнь и, по его словам, мог работать еще и конюхом. По правде говоря, Ванин был конокрадом и браконьером – лучшим в двух странах, а может, и не только в двух.
– Вы все рехнулись, – нахмурясь, заявил Мэт. – То, что нужен ему я, еще не означает, что он не убьет и вас, если вы окажетесь у него на пути. Предложение остается в силе. К кому разум вернется, может уходить.
– Я видывал раньше людей вроде тебя, – вдруг произнес Ноэл. Этот старик, горбившийся под бременем лет и крайней усталости, смотрел на Мэта весьма проницательным взором, и глаза его ярко горели. – В некоторых людях есть что-то такое, что заставляет других идти за ними. Кто-то из них ведет к разрушению и гибели, а кто-то – к славе. Думаю, твое имя может войти в исторические книги.
Казалось, Гарнан впал в замешательство, как и Фергин. Ванин же сплюнул и, завалившись на койку, снова раскрыл книгу.
– Ну да, может, если пропадет вся моя удача, – пробормотал Мэт. Он знал, какие именно деяния сохраняются в истории. Будешь замахиваться на такие подвиги, так и погибнуть недолго.
– Лучше почиститься, пока она вас не увидела, – вдруг тонким голосом сказал Фергин. – Грязь для нее – что репей под седлом.
Мэт, схватив шляпу, не говоря ни слова, сердито ринулся прочь. Ну, как мог, так и ринулся, опираясь на дорожный посох. Прежде чем за его спиной закрылась дверь, он успел услышать, что Ноэл завел рассказ о том, как плавал однажды на корабле Морского народа и учился умываться холодной соленой водой. Во всяком случае, начало было таковым.
Мэт собирался помыться и почиститься, пока Тайлин его не увидела – сам хотел, – но пока хромал по переходам, увешанным цветастыми гобеленами, которые в Эбу Дар называли летними драпировками, призванными наводить на приятные мысли о теплом времени года, по меньшей мере четверо слуг в дворцовых бело-зеленых ливреях и семь горничных высказали предположение, что он, вероятно, желает принять ванну и переодеться, прежде чем королева его увидит. И предложили отвести его в купальню и сбегать за чистой одеждой – так что королева ни о чем и не узнает. Всего о Мэте и Тайлин они не знали, хвала Свету – о наихудшем не знал никто, кроме него самого и Тайлин, – но, проклятье, все равно они знали слишком много! И хуже всего то, что они считали происходившее само собой разумеющимся – все, даже распоследний растреклятый слуга во всем распроклятом Таразинском дворце! С одной стороны, по их убеждению, Тайлин – королева и потому вольна поступать как ей заблагорассудится. С другой – нрав у нее и без того вспыльчивый, а ныне, после захвата города шончан, она может сорвать зло на ком угодно. И если Мэт Коутон, вымытый, причесанный и разряженный в кружева, смягчит ее гнев и не даст пооткусывать им всем носы, тогда они готовы потереть ему спинку, вымыть за ушами и завернуть в кружева – как подарок на День солнца!
