Насколько тонка стена между нами и безумием? Никто не знает, из чего она сделана и какое давление выдержит… пока не рухнет.
Мы все живем на грани безумия.
До него – всего шаг. Шажок даже. Одни это чувствуют, другие – нет.
Я встала в свое обычное субботнее время, то есть поздно. Зачем сбивать привычный ритм выходных? Поздний завтрак, неспешное пролистывание газеты, пара электронных писем друзьям, стирка. И тем не менее с каждым часом становилось все тревожнее. Я больше не верила во внутреннюю тишину. Чувствовала, что некая невидимая сила следит за каждым моим движением. Хозяйка голоса никуда не исчезла – в этом я не сомневалась. Она лишь выбирала время, чтобы вновь пристать ко мне с вопросами.
На столе лежал черновой вариант искового заявления от имени нашего клиента. Тут же громоздилась куча документов и деловой переписки. Вчера я соврала Эми и самой себе. Не буду я вытирать пыль по углам. Меня ожидал плотный рабочий уик-энд.
Почему у тебя нет детей?
Я испуганно вздрогнула. Вслушалась в звуки окружающего мира. Из соседней квартиры доносилась приглушенная игра на пианино. Мягко шелестел лифт. По Второй авеню, воя сиреной, неслась полицейская машина. Голос повторил вопрос. Казалось, невидимая женщина стоит у меня за спиной и говорит в ухо. Хотелось защититься. Но как? И против кого?
Почему нет детей? Меня всегда бесил этот вопрос. С чего вдруг женщина должна оправдываться за бездетную жизнь? Почему-то ни у кого не возникало мысли спросить у какой-нибудь мамаши, зачем ей дети. И с чего вопрошающую зациклило на этой теме? Я сделала вид, что не слышу.
Ты не должна жить одна. Это плохо.
Голос стал резче. Она впервые не спрашивала. Она, видите ли, предписывала, как мне жить. Я вспомнила слова Эми. Поговорить с невидимой женщиной. Послушать, чтó скажет в ответ.
Ты должна…
– Откуда ты?
Молчание. Я повторила вопрос и стала ждать, одновременно сознавая глупость ситуации. Как будто она должна отвечать на мои вопросы!
Я… я не знаю.
– Почему?
Я не помню.
– Что тебе нужно от меня?
Ничего.
– Тогда зачем ты третий день подряд задаешь вопросы?
Я хочу знать, кто ты.
– Для чего?
Я живу внутри тебя. Я – часть тебя.
– Нет!
Я – часть тебя.
– Неправда! Я себя знаю.
Ты в этом уверена? Кому удавалось познать себя?
– Ты чужая мне, – не сдавалась я.
Я – часть тебя и всегда буду такой.
Меня начинало тошнить.
– Если ты – часть меня, в таком случае изволь закрыть рот и не мешать мне.
Я – часть тебя, но ты не можешь повелевать мной. Я сама себе хозяйка.
У меня задрожали руки.
Чего ты боишься?
– С чего ты взяла, что боюсь?
Тогда почему ты дрожишь?
– Мне холодно.
Чего ты боишься?
– Ничего! – отчеканила я.
Боишься. Мне хорошо знаком страх.
Эта фраза дала мне необходимую паузу, позволив перейти в наступление.
– Откуда он тебе знаком?
Молчание.
Страх был моим постоянным спутником. Я потеряла все.
– Что именно?
Все. Все, что я знаю.
Она замолчала. Я ждала, не продолжит ли? Мне не сиделось на месте. Я вскочила, стала нервно расхаживать взад-вперед.
– Что ты потеряла? Откуда ты? Скажи что-нибудь.
Внутри меня было тихо.
– Почему не отвечаешь?
Собственный вопрос заставил меня насторожиться. Что со мной? С кем я разговариваю? Возможно ли, что начиная с пятницы моя личность расщепилась надвое? Наконец, каковы признаки шизофрении?
Я включила ноутбук, полезла в «Гугл». «Википедия» определяла шизофрению как «психическое состояние, характеризующееся нарушением процесса мышления и ослаблением эмоциональной восприимчивости». Часто заболевание проявляется внезапно, без каких-либо предварительных симптомов. «Наиболее характерными признаками шизофрении являются слуховые галлюцинации, неестественные и нелепые представления о самом себе и окружающем мире, хаотичность в речи и мыслях».
Может, лучше не лезть в дебри? Значит, галлюцинации. А им что свойственно? Не без внутренней дрожи я прочла: «Присутствует… убежденность, будто кто-то вкладывает в разум человека определенные мысли или забирает их оттуда… слуховые галлюцинации… больной утверждает, что слышит голоса, обсуждающие его мысли и действия… На ранних стадиях шизофрении больному назначаются нейролептические препараты, часто в сочетании с психологической и социальной помощью. При заметном обострении болезни и ухудшении состояния больного показана госпитализация: добровольная или принудительная (если законодательство о психическом здоровье это допускает)».
