– Там леди, ваши светлости, – важно сообщил он. – У нее сломалась карета, и поскольку уже слишком темно, чтобы ехать дальше, она просит вашей помощи.
– Конечно, – не раздумывая, произнес Джон. – Проведите ее к нам.
Теннисон удалился и через недолгое время вернулся. Замерев в дверях, зычным голосом он провозгласил:
– Мисс Афина Уикс-Хендерсон.
В комнату вплыло видение. Другими словами ее нельзя было описать. Немногим больше двадцати, божественно красивая, кожа гладкая и розовая, как персик, огромные голубые глаза – мисс Уикс-Хендерсон была похожа на воплощение мужских грез.
На ней было синее бархатное дорожное платье с кружевными оборками по подолу. На шее сверкал бриллиант.
Но внимание всех мужчин в комнате привлекла ее красота. Какие бездонные небесно-голубые очи! Какие очаровательные светлые кудри обрамляют нежный лик! Какие соблазнительные пухлые губки!
Джон, Бенедикт и Эмброуз встали и просто неприлично уставились на нее. Даже Теннисон прирос к месту, пока взгляд василиска, который бросила на него другая женщина, вошедшая следом за леди, не заставил его вспомнить об обязанностях.
Джон выступил вперед и прокашлялся.
– Добрый вечер, сударыня. Честертон, к вашим услугам.
Леди заговорила, и голос ее был похож на нежное журчание весеннего ручейка.
– Ваша светлость слишком добры ко мне. Я прошу прощения за столь позднее вторжение.
– Двери нашего дома открыты для вас в любое время, – галантно промолвил Джон. – Скажите, чем я могу помочь вам?
– У меня карета сломалась и едва не перевернулась на дороге, а кучер упал и поранился. Карету можно починить, но несчастный кучер не сможет продолжить путь.
– Нужно занести его в дом. Я пошлю за врачом. Мои люди отвезут карету в конюшню и починят. Разумеется, моя лучшая комната в вашем распоряжении.
Афина посмотрела на Джона в упор своими ослепительными глазами.
– Сэр, не знаю, что и сказать.
– Скажите только, что я могу вам чем-то помочь. Большего мне и не надо.
Потом, на глазах у всех изумленных домочадцев, он взял ее руку и благоговейно облобызал.
После этого все немного пришли в себя. Джон представил мисс Уикс-Хендерсон матери и сестре, потом Бенедикту. И наконец…
– Позвольте представить. Мисс Джина.
– Джина!
Впервые по-настоящему оживившись, видение открыло объятия и прижало к себе Джину.
– Привет, Афина. Рада тебя видеть.
Джина тоже обняла Афину, но во взгляде ее читалось какое-то недовольство.
– Вы знакомы? – спросила леди Эвелин.
– Мы с Афиной учились вместе, – кротко ответила Джина.
– Мы были подругами, – радостно подхватила Афина. – Джина помогала мне с домашними заданиями, потому что я такая глупая. Джинни, дорогая, я так рада тебя видеть!
Она снова заключила Джину в объятия, и Джон с удивлением посмотрел на девушку, которая вот так запросто называла грозную Джину «Джинни». Сам бы он никогда не осмелился ее так назвать, потому что, решись он на нечто подобное, наверняка случилось бы что-нибудь ужасное, возможно, его поразила бы молния.
Как выяснилось, приютить Афину на ночь было делом несколько более сложным, чем могло показаться.
Рослой свирепого вида дамой, появившейся сразу за нею, оказалась миссис Конви, ее компаньонка. Замыкали небольшое шествие дамы пониже – горничная и камеристка.
Для всех них нужно было найти комнаты, не говоря уже о кучере, груме и двух сопровождающих верховых. Мисс Уикс-Хендерсон путешествовала с размахом.
– Проще всего будет, если Афина и миссис Конви присоединятся ко мне, – сказала Джина Джону. – У меня в комнате две кровати, и еще одна стоит в соседней.
– Вы очень добры.
Леди Эвелин усадила Афину рядом с собой на диван, пока Джина занималась необходимыми приготовлениями и отводила мисс Конви и двух слуг наверх в их комнаты.
Устроив горничную и камеристку, Джина вернулась в гостиную и застала Джона сидящим рядом с Афиной. Они оживленно разговаривали, и, судя по выражению его лица, он был восхищен ею.
Через некоторое время леди Эвелин с Афиной удалились. Соня и Имельда последовали за ними, как фрейлины.
Бенедикт и Друзилла ушли с ними.
Джина тоже было собралась уходить, но Джон удержал ее легким прикосновением к руке.
