Вот, например, Йехар и Веслав. Пришли все же к общему знаменателю, но от этого не легче, потому что знаменателем оказалась зеленая крылатая пакость, которая наименовала себя спиритом.
− Кто вымер – я вымер? Почему меня не предупредили? Нет, в самом деле – такое событие заслуживает и письменного уведомления. Ох, я могу представить себе, что сказал бы по этому поводу наш достославный герцог… впрочем, нет, могу, даже вслух – он бы… ух, что это колет мне макушку?
− Люстра, − с тоской пояснила я, провожая глазами осколки лампочки, двинувшиеся к полу.
− Твой дом напоминает мне о родине. Правда-правда, хотя мне всего раз пришлось побывать в камере пыток, но ощущения запомнились настолько, что…
− Лучше бы он вымер.
− Могу поспособствовать.
− Сгинь, кровожадное порождение мрака! Мы наслышаны о том, что вы убиваете своих же, но…
− А вот это надо на глаза намазывать?
А это уже у Бо-Бо дошли руки до черной помады, которую в приступе вдохновения подарила мне подруга-эмо (в комплекте с розовыми кедами и книжкой «Флора и фауна гробов»). Причем, вопрос был задан уже после намазывания помады решительно на все стратегические места лица. Как чувствительный Йехар не шарахнулся в истерике – не знаю. Эдмус, например, восхитился из-под потолка:
− И психологические пытки есть!
Засим настала короткая тишина, которой я воспользовалась, чтобы отчаянно шарахнуть кулаком по любимому кривоногому журнальному столику.
Все подскочили. Веслав, кажется, вытащил из кармана какой-то пузырек.
− Гражд… товар… гм… короче, коллеги! Раз уж создалась такая ситуация со всей этой Аркой − может, закончите ваши невнятные инсинуации по непонятным причинам и начнете апеллировать к конструктивному мышлению?
Бо картинно уронила помаду. Из-под потолка раздались аплодисменты. Я сама испугалась того, что сказала, и поклялась больше не смотреть новости.
Веслав хмыкнул.
− Вот, значит, чему вас там учат, в Канцелярии. Ладно, что конкретно тебе не нравится? Пока Арка не открылась, мы все равно понятия не имеем, что нас ждет, так что…
− И ничего не знаем друг о друге, а вы за полчаса не сподобились хоть объяснить, кто такие спириты и что такого страшного в том, что они не вымерли!
− Это абсолютно чудовищно! – влез довольный Эдмус. – Прежде всего – это неожиданно, затем это невежливо, после всего − это…
− Спириты – врожденные маги воздушной стихии, − отчеканил Йехар, бросая суровый взгляд на потолок и промахиваясь мимо дрейфующего вверху Эдмуса. – Могучие черные колдуны, кои из-за злобного нрава в незапамятные времена лишились человеческого обличья…
− Да просто одна из волшебных рас, − перебил его Веслав. – Стихийники по воздуху, разве что еще и на крыльях летать умеют. Больше о них, считай, и сведений нет, кроме того, что они…
− Вымерли.
− А вот его рассказ звучал интереснее, − пожаловался Эдмус, тыча пальцем в странника по мирам. – Я даже сам немного испугался… а еще что-нибудь страшное ты про нас знаешь?
− Не надо ломать мебель! – заверещала я, поймав взгляд Йехара – тот, кажется, принял последнюю фразу за оскорбление. – Ну, раса. Ну, темные, по воздуху… что еще?
− Кровожадные, подлые и зловещие! – стоял на своем Йехар.
− Еще мерзкие, низкие и коварные! − помогал ему Эдмус.
− Так как, извините, в Дружину… − начала я, разводя руками.
Фраза «попал вот этот придурок» до всех дошла одновременно. В том числе и до того, кто являлся предметом обсуждения.
− Случайно, − радостно пояснил «предмет» сверху. – Совсем случайно! Когда наши Глядящие истолковали скорое появление Арки, вообще-то весь Город выбирал воина. Выбрали Д’Кааса: он у нас самый храбрый, самый суровый и вообще, самый такой, что даже камни растекаются лужицами, когда он на них смотрит, поэтому он часто дома меняет, а то, понимаете, неудобно как-то. А я об Арке краем уха и слышал только, я же шут, и обязанность моя – шутить, ну, и от кинжалов с заклинаниями уворачиваться, если его герцогство вдруг изволит. Ну, и в этот раз герцогу не понравилась моя шутка очень-очень, и я не успел увернуться от воздушного потока и вообще должен был размазаться о стенку в блин, только стенки на этом месте не оказалось. То есть, она оказалась, только уже совсем не на этом месте, а почему-то в вашем мире.
