Толстошеий Гойя подошел к Мартину и спросил:
– Вы еще собираетесь сегодня куда-нибудь ехать?
Мартин отрицательно покачал головой.
– Тогда я прикажу поставить машину в гараж.
Рун молча устроился в кресле, но Раф прикрикнул на него:
– Иди попей чаю, милок, мне нужно поговорить с твоим хозяином наедине!
Рун посмотрел на Мартина, спрашивая у него подтверждения, тем самым еще больше выводя Рафаэля из себя.
– Клементина и Габриэль уезжают из страны, – сказал Раф, с удовлетворением наблюдая за лицом Мартина.
– Как уезжают? Куда?
– Кристиан-Жак вчера прилетел из Бразилии. Габриэль и Клементина присмотрели себе квартиру в Рио-де-Жанейро. Судя по всему, в ближайшее время они собираются переехать туда жить.
Рафаэль присел рядом с Мартином и похлопал его по плечу, но Мартин отмахнулся от этой дружеской поддержки и порывисто встал. Он подошел к окну и посмотрел в сад. Столько денег тратилось на уход за ним, но этот сад никогда не будет по-настоящему живым, потому что не услышит детского смеха…
– Зачем все это, если она уезжает? – наконец спросил Мартин.
– Между прочим, кроме Клементины, у тебя есть племянник, – напомнил Раф. – О нем ты никогда не говоришь.
– Габриэль сам выбрал свой путь.
– И Клементина тоже. Оставь их в покое! – вспылил Раф, но Мартин уже не слушал его.
Он вспоминал, как маленькая Клементина смеялась в этом саду. Он видел перед собой ее огромные темно-серые глаза, полные отчаяния, когда она узнала, что он убил ее мать, и ее бледное прекрасное лицо, прикрытое черной вуалью, в день похорон Уильяма Паркера. Его сердце было переполнено обожанием, но оно эгоистично стучало в его груди, приказывая не отпускать ту, без которой он не представлял своей жизни.
Раф встревоженно глядел на погруженного в свои мысли Мартина, не решаясь окликнуть его. В конце концов он не выдержал и громко спросил:
– Что будем делать с Бруксом? Мне привлечь к его поискам Кристиан-Жака? – Он прикурил сигару, глядя, как густой дым волнами расходится по комнате.
– Нет, пусть присматривает за Клементиной, – Мартин подошел к нему. – Если Клементина права и Брукс действительно увлечен ею, то рано или поздно он объявится.
– Нам только на это и приходится надеяться, – ответил Рафаэль. – Он заставляет меня переживать за детей. Мне кажется, будет лучше, если они уедут.
Раф быстро отошел в сторону, увидев, какой яростью загорелись глаза Мартина.
– Не хочу об этом говорить, – прошипел он. – Завтра я улетаю в Майами, а ты остаешься здесь. Будешь заботиться о нашей девочке. Она всегда любила тебя больше.
На глазах у Рафаэля навернулись слезы, он глядел в спину уходившему Мартину, не зная, что сказать в ответ.
* * *
На улице было тепло, но Джордан надел теплую куртку, потому что его еще знобило после ранения. Он тщательно побрился и вгляделся в свое худое лицо. Из зеркала на него смотрели мрачные голубые глаза незнакомца. Он собирался увидеться с Клементиной, и она уже подтвердила, что придет на встречу. Он был настойчив и не допускал отказа, однако был удивлен тем, что она так быстро согласилась. Они договорились встретиться в недорогом кафе на Манхэттене, и он с нетерпением ждал ее появления. Заранее приехав на место встречи, он поставил свою машину у черного хода, заказал кофе и незаметно пристроился у окна. Наконец он увидел красный «Феррари», припарковавшийся на другой стороне улицы, и подъехавший следом за ним черный «Мерседес», остановившийся чуть дальше. Джордан понял, что у него совсем мало времени до того, как охрана войдет в кафе следом за Клементиной, и поспешил к дверям. Он схватил ее под руку и потащил к черному ходу. В кафе она сопротивлялась слабо, но, увидев машину, стала яростно вырываться.
– Успокойся, – понизил Джордан голос, – мы просто поговорим.
Она молча села на пассажирское сиденье. Джордан быстро отъехал на безопасное расстояние и остановился. Клементина за все это время не проронила ни слова, и он не пытался разговорить ее.
– Выпьем что-нибудь или останемся здесь? – спросил он, глядя перед собой.
– Лучше выпьем.
Джордан вежливо открыл перед ней дверь, и она усмехнулась, не упустив случая поддразнить его.
