– Ты меня любишь? – спросила она.
– Больше жизни своей!
* * *
Джордан стоял на противоположном берегу пруда, наблюдая в бинокль за Клементиной, так ласково прижимавшейся к какому-то мужчине. В его душе все буквально клокотало от гнева. Что за редкая сука! Это уже третий мужчина, с которым она крутит роман, с того момента, как он узнал о ней. Она готова лечь под любого и только им брезгует. Джордан отложил бинокль в сторону и устало потер виски. Жизнь упрямо доказывала ему, как легко все может измениться, и он чувствовал себя жалкой игрушкой в ее руках. Как быстро человек может из добропорядочного гражданина превратиться в грязное животное! И самое смешное, что все произошло из-за женщины, которая не испытывает к тебе ничего, кроме презрения. Джордан жестко ухмыльнулся. Его жизнь была распланирована на несколько лет вперед, работа была главной целью. Но теперь он ни о чем, вернее, ни о ком не мог думать, кроме Клементины. Она стала его целью. Он сломал свою жизнь ради нее, и теперь он не допустит, чтобы она принадлежала кому-то другому! Джордан наблюдал, как Клементина целует своего любовника, и представлял себя на его месте. Скоро так и будет, успокаивающе бормотал он себе под нос, слушая частое биение собственного сердца. Он достал из кармана телефон и набрал номер.
– Мистер Форрестер? Вы уже на месте? Замечательно, – вежливо сказал Джордан. – Надеюсь, вы – человек благоразумный? В противном случае завтра о ваших промахах будет читать вся страна.
В трубку что-то быстро заговорили.
– Вы отдадите кейс мальчику, который подойдет к вам. После того, как я удостоверюсь, что вы были честны со мной, этот же мальчишка принесет вам пакет. Повторяю еще раз: если вы надумали меня одурачить, вам лучше прямо сейчас удалиться из парка.
В трубке утвердительно промычали, и Джордан отложил ее в сторону, еще раз взглянув в бинокль на счастливую Клементину.
Дома он положил кейс на стол и пересчитал деньги. Еще ни разу он не был обманут своими жертвами. Они так тщательно скрывали свои грехи, что с готовностью выкладывали ту сумму, которую он запрашивал, а просил он немало. Клементина стоила больших денег, и он методично добывал их. Теперь он мог купить ей достойную жизнь, главное, чтобы она согласилась быть рядом с ним. Упрашивать и уговаривать ее, слезно моля о том, чтобы она обратила на него внимание, он не собирался. Джордан знал, чего он желает, и мнение Клементины по этому поводу его не интересовало. Ему была нужна она, и никто, даже сама Клементина, не убедил бы его в обратном. Ни одна женщина в мире не смогла бы заменить ее, он с болью понимал это, как и то, что его безумное влечение переросло в настоящую болезнь. Можно быть одержимым по отношению к чему-то, ставить перед собою цель и упорно идти к ней, но к людям нельзя испытывать подобной страсти. Невозможно подчинить другого человека всем своим желаниям, заставить его чувствовать то же, что и ты. Нельзя ломать его душу, потому что это приводит к медленному убийству – как самого себя, так и того, кого ты так безумно любишь. Джордан осознавал, что сам разрушает себя. Вся эта внутренняя сила, бурлившая в нем до его встречи с Клементиной, превратилась в страстное желание обладать ею, и он жил только этой мыслью. Мысль эта неотступно преследовала его, не позволяя отвлечься ни на минуту. Была ли это любовь – он не знал. Одно он чувствовал: что жизни без Клементины для него просто не может быть, и все то, что происходило до этого, не имеет никакого значения.
Джордан посмотрел в зеркало и провел рукой по своему лицу. Он похудел, и даже отросшая борода не скрывала впалых щек. Глаза казались огромными и неестественно яркими на бледном лице. Джордан потрогал висевшие на бедрах брюки. «В ближайшее время необходимо купить приличный костюм и сходить в парикмахерскую», – усмехнулся он. Подойдя к окну, он высунул голову и посмотрел вниз во двор, пытаясь таким образом освежить мысли. Все чаще в последнее время он оставался дома, стараясь как можно реже появляться в городе. Джордан ощутил, как его щеки стали мокрыми. Неужели это слезы? Нет, всего лишь дождь, и пусть он плачет вместо него. Джордан вытер лицо рукавом и подумал, что пора встретиться с Клементиной. На душе у него стало легче от мысли, что скоро увидит ее. Он сел в углу маленькой комнаты и принялся обдумывать, как лучше устроить их свидание.
