– Курение сейчас не в моде, – сказал он.
– Я не гонюсь за модой, – улыбнулась Клементина.
– Рон Стюарт, – представился он.
– Будущий президент Соединенных Штатов? – улыбнулась она. – Клементина Ройс Паркер.
Весь вечер она наблюдала, как он раздаривал всем улыбки и воодушевленно беседовал с гостями. Странно, что жена отпустила его от себя. Некрасивая, но обаятельная Элисон всегда была рядом с мужем, следуя за ним как тень, проявляя радушие и являя собою образ истинной жены политика, всегда идущей на шаг позади него. Женщины на приеме явно интересовались обществом Стюарта, он был галантен и обходителен, но четко соблюдал границу между вежливостью и фривольностями. Клементина видела, что он наблюдает за ней, но не предпринимала попыток вступить с ним в разговор. Рон Стюарт должен сам заинтересоваться и первым подойти к ней. Пусть почувствует себя охотником.
– Вы впервые в гостях у Рокфордов?
– Нет.
– Тогда почему мы не виделись ранее?
Клементина улыбнулась.
– Может, потому, что у вас плохое зрение? – поддразнила она его, зная, что вправе себе это позволить.
Стюарт улыбнулся.
– Вы кусаетесь, – сказал он.
– А вы флиртуете, – парировала Клементина. – Вам лучше отойти, вы можете себя…
– Скомпрометировать? Вы правы, ваша красота способна подвигнуть меня на это.
Клементина знала, что это правда. Можно было с уверенностью сказать, что она – одна из самых красивых женщин на приеме. Если не самая красивая. Длинное темно-бордовое платье плотно обтягивало ее фигуру, черные, слегка завитые волосы свободно падали на спину. Минимум драгоценностей, максимум ухоженности и царственности. Все это создавало волнующий образ, и Рон Стюарт был далеко не первым мужчиной, оценившим это.
– Для политика вы слишком откровенны, – улыбнулась Клементина.
– Вы знаете многое обо мне, я же о вас ничего, – немного настороженно сказал он. – Кто вы?
– Клементина.
Стюарт рассмеялся и, взяв ее руку в ладони, нежно поцеловал.
– Так чем вы занимаетесь, Рон, кроме того, что играете в политику?
* * *
Последующие несколько недель она усиленно разжигала в нем интерес к себе, встречаясь с ним в ресторанах, клубах, словом, везде, где он проводил время. Ненавязчиво и легко она старалась быть в поле его зрения, не подпуская его близко к себе и в то же время не давая ему отвлечься.
Рон Стюарт был заинтересован и заинтригован. Эта женщина возбуждала его, и он не в силах был избавиться от мыслей о ней. Он знал, что подобное увлечение может поставить крест на его карьере политика, к которой его готовили с младенчества. Отец мечтал, что сын его когда-нибудь войдет в Белый дом и поставит свое имя в один ряд с Вашингтоном и Рузвельтом. Уоррен Стюарт был жестоким и дальновидным человеком. Он умер два года тому назад, оставив сыну большое наследство и много полезной информации о людях, с которыми он общался в течение своей долгой жизни. Видные политические деятели и просто очень богатые люди, совершившие за свою жизнь множество грехов, находились у него в руках. Теперь все эти сведения, регулярно пополняемые, хранились в надежном месте. Рон пользовался ими, когда у него возникала необходимость что-либо получить взамен. Это была нечестная игра, но в политике, как и в жизни, если играешь по правилам, всегда проигрываешь. Этот общий для всех закон он усвоил еще в детстве.
В двадцать пять лет Рон женился на Элисон, дочери лучшего друга своего отца. Он не любил ее и, обладая чувственной и страстной натурой, часто изменял жене. Но в последние годы, когда перед ним отчетливо нарисовалось президентское кресло, он стал примерным семьянином, преданным мужем и любящим отцом.
Однако сейчас Рон не мог совладать с собой, все его мысли и желания были отданы Клементине Ройс Паркер. Она зажигала в нем страсть, и он изо всех сил сопротивлялся, хотя женщина и не предпринимала попыток для сближения.
– Мистер Стюарт, – весело засмеялась Клементина, – вы мне проходу не даете!
Рон с жадностью вслушивался в ее звенящий смех. Темно-серые глаза ее радостно светились, и он хотел верить, что это – его заслуга.
– Я не знал, что мы увидимся здесь, на политической встрече, – пожал он плечами и дотронулся до ее руки. – Поверьте, я не преследую вас.
