Мартин читал газету, удобно устроившись в кресле.
– Мэг ревнует, – сказал он. – Когда она успокоится, все наладится.
Она присела рядом с ним и забрала газету.
– Может, съездим куда-нибудь отдохнуть? Я так устала от Нью-Йорка. – Ирэн поцеловала его и легко прикусила губу. – Если ты не увезешь меня, я тебя брошу!
Мартин приходил в восторг от ее вспыльчивого темперамента. Порою он не мог заставить себя уйти от нее, а когда уходил, не мог избавиться от мыслей о ней. Иногда Ирэн пропадала на сутки, тогда он мучился в ожидании новой встречи и боялся, что она больше не вернется.
Ирэн была капризной и наглой, она могла остановиться у витрины магазина, заметив понравившуюся ей вещь, и потребовать, чтобы ее немедленно купили. Глупый ребенок, улыбался он и удовлетворял все ее желания. Она терпеть не могла Рафаэля, и тот отвечал ей взаимностью. Желая избавить Мартина от переживаний, Раф исчезал из дома, когда появлялась Ирэн. Но он по-детски ей пакостил: прятал ее обувь, духи, а когда Ирэн искала пропажу, громко возмущался ее бестолковостью.
Мартин знал, что Ирэн не любит его, но это не могло изменить то, что он чувствовал к ней. Он был влюблен, влюблен страстно и глубоко. У него всегда было много женщин, но он никого так не любил, как эту корыстную нахалку. Он знал, что ничто не завораживает женщину больше, чем роскошь, поэтому показал Ирэн, где находится сейф, и сказал, что она может брать оттуда столько денег, сколько ей понадобится.
– Ого! – присвистнула Ирэн, заглянув внутрь. – Здесь же целое состояние! – Она взяла одну пачку банкнот в руки и зажмурилась. – Манто, я хочу соболиное манто, – промурлыкала она.
– Все, что захочешь, – Мартин обнял ее.
Ирэн резко повернулась и удивленно заглянула ему в глаза:
– Разве торговцы недвижимостью так много зарабатывают?
– Не все, но такие, как я, – да.
Мартин никогда не говорил ей о том, чем он занимается. Если бы Ирэн обо всем узнала, пришлось бы от нее избавиться, а он и мысли не допускал, что она может исчезнуть из его жизни. Бывало, он уезжал на неделю или более, но она думала, что он занимается покупкой или продажей очередного дома. Вместе с ним уезжал Рафаэль, и Ирэн оставалась одна в пустом особняке, с удовольствием бродя по его многочисленным комнатам. Мартин был загадкой для нее, и она с любопытством кошки пыталась найти хоть что-нибудь, что помогло бы ей приоткрыть завесу, скрывавшую его таинственное прошлое. Он никогда не рассказывал ей о своем детстве, не вспоминал родителей, зато часами мог говорить о своем брате Роберте и его жене Марии.
– Может, мы съездим к ним в гости? – спрашивала она, ласково к нему прижимаясь.
– Непременно, – обещал он.
Мартин смеялся, нежно поглаживая ее худенькую спину. Он любил трогать ее тонкие пальцы, целовать мягкие жадные губы. Он восхищался ее изящным, гибким телом, ее страстностью и неуемной жаждой жизни.
Будучи дочерью небогатых русских эмигрантов, она не могла позволить себе то, что имели ее сверстницы. В девятнадцать лет Ирэн приехала в Нью-Йорк в надежде стать знаменитой певицей мюзик-холла, но после неудачных попыток пробиться на большую сцену вынуждена была довольствоваться небольшими ролями в малоизвестных постановках. Встреча с Мартином открыла ей новые горизонты в жизни. Он многое давал ей, и все же она не любила его, потому что уже отдала свое сердце другому.
* * *
– Не понимаю, как ты решилась забеременеть? Это так портит фигуру! – Ирэн округлила глаза и в недоумении уставилась на Марию. – Не знаю, захочу ли я когда-нибудь иметь детей.
Они лежали в тени на террасе и лениво наблюдали, как плывут по воде баржи и корабли, заходя в бухту Сан-Педро. Мария дохаживала последний месяц, она немного поправилась и была счастлива.
– Мне кажется, каждая женщина желает быть матерью, – черные глаза Марии засветились. – Это прекрасное ощущение!
Она тяжело поднялась с шезлонга и подошла к столику, на котором стоял запотевший графин с лимонадом. Разлив напиток по стаканам, она протянула один Ирэн и произнесла:
– Я считаю, что Мартин будет хорошим отцом. Да и ты, несмотря на свою эмансипированную натуру, станешь прекрасной матерью.
