Эден был сильным.
Старейшины, на его фоне — слабыми. Более того — и вовсе незначительными. Одного его правила было достаточно, чтобы никто из смертных адептов, как бы силен тот ни был, сколько бы не прожил, какими бы артефактами не обладал, не смог даже вдохнуть в пределах территории, на которой это правило распространялось.
— Мы собрались здесь, чтобы избавить себя от необходимости слушать пустые распри, — напомнил глава. — так что я поспешу напомнить — у наших ворот стоит враг. Враг древний и могучий. Я прошу вас сказать ваши слова, достопочтенные старейшины.
— Я начну, — поднялся старик волшебник, а Хаджар едва было не закатил глаза. От того он и не любил иметь дела с организациями — с ними всегда все было долго и слишком процессуально. — Враг может быть и могущественен, но…
— Прошу прощения, — со своей обычной, плутовской улыбочкой, обращая на себя всеобщее внимание, поднялся с места Шенси. — У нас… ну или у вас — как тебе, старый друг, больше хочется, ситуация, требующая быстрых и точных решений. А я уже сейчас вижу, как Гаф скажет, что мы переоцениваем Орден, Факри, что недооцениваем, а остальные что-нибудь третье, среднее, а кто-то вообще воздержится. Но, в любом случае, нам… вам, надо принять решение.
И без того густые, рыжие брови Эдена сдвинулись вместе, образовав пылающий куст.
— И какого же решения ты от нас ждешь, плут? Что я выдам тебе медальон войск секты, и вы поведете их в славную битву с призраками в утреннем тумане? Будете вместе резать деревья и косить траву? Потому что именно этим и закончилась последняя вылазка против Воронов.
— Резонно, — не стал отрицать Шенси. — опять же — на этот раз у нас есть козырь в виде, — Абрахам помахал в сторону Хаджара, все еще разглядывавшего карту. — как гласит предание — путь в гнездо воронов может отыскать лишь один из них.
— Может быть это предание работает и в обратную сторону? — будто прошептал, но так, чтобы все услышали, Гаф.
Хаджару начинал постепенно не нравиться этот волшебник. И не потому, что тот являлся насквозь отрицательным и неприятным человеком. Нет. Просто он не любил снобов. А именно снобизмом и сквозило от местного верховного мага.
— Старейшина магов говорит истинно, — поддержал его Эден. — Мы не можем знать, что это не ваш приход привел сюда Орден Ворона.
— Но вы так же не можете и точно этого знать, — напомнил Шенси. — Тем более, в отличии от Воронов, где находится ваша секта знает, в прямом смысле — каждый житель Чужих Земель. А тот факт, что они пришли вместе с нами, может быть простым совпадением.
— Абрахам, — прокашлялся старый кузнец. — ты давно уже странствуешь по Чужим Землям. И я уважаю тебя, как авантюриста и искателя, но даже ты, поклонник легенд и мифов, должен понимать, что простых совпадений, когда речь заходит о столь масштабных явлениях, не существует. Я вынужден согласиться с Гафом. Ваш приход навлек на нешу секту большую беду.
— Беду? — грохнул Факри. — Да будут Вечерние Звезды свидетелями моих слов — вы слишком засиделись в своих креслах и привыкли к комфорту теплых постелей и компании молодых тел. Кто из ныне живущих в смертном мире помнит времена, когда Орден Ворона собирал целую армию? Двадцать сотен их бойцов! Две тысячи осколков Черного Генерала! Это будет великая битва и слава нашей секты вновь будет воспета в тысяче и тысяче песен!
— Воины, — презрительно фыркнул маг. — лишь о славе вы и думаете. Ничто другое вас не заботит.
— Слава и честь, — кивнул Факри. — Юный генерал понимает, о чем я говорю.
Хаджар понимал. Но уже давно не принимал. Мир действительно не ограничивался лишь славой и честью… чтобы это слово вообще не значило.
— Я услышал вас, старейшины, — вновь взял слово Эден. Он недолго помолчал, а затем продолжил. — Старый плут прав в одном — нам нужно время.
— Ваше решение, достопочтенный глава? — спросило одно из незнакомых Хаджару лиц.
Плотная женщина далеко не молодых лет, но еще не настолько стара, чтобы считаться ровесницей старейшин. Такая бы легко нашла свое месте в какой-нибудь небольшой таверне в крупном поселке. Её бы называли бабушкой и выпрашивали скидку на теплый ужин, но опасались праведного гнева тяжелой, пухлой руки.
