— Я, наверное, сплю! — воскликнул Скальг. — Бран, это в самом деле ты? Знаешь, ты спас мне жизнь. К утру я бы наверняка помер.
— Э, глупости. Выпей-ка этой дряни и живо придешь в себя.
— Бран ловко высвободился из благодарных объятий Скальга. — Ты все еще крепок, старый башмак, и так легко не развалишься, ну да ты и сам отлично это знаешь. А теперь расскажи мне, что с Пером и Ингвольд и откуда ты сам здесь взялся. Я уже знаю, что Кольссинир мертв.
Скальг прервал благодарные хлюпанья и нахмурил брови.
— Мертв, говоришь ты? Какой ужас, какой позор! Он был так нужен нам. Убили его, конечно, доккальвы — ведь это они рыскали в проклятом черном тумане. Секунду-две мы сдерживали их, а потом они свалили с ног Кольссинира и обрушились на нас; и уж как они были довольны, когда обнаружили, что им в руки попалась Ингвольд! Они и меня волокли с собой, пока не поняли, что такой беспомощный дряхлый калека им совсем ни к чему, и сбросили меня в ущелье, видно, думали, что там я и помру. Однако их желание не исполнилось, и я убрался оттуда на своих двоих, вот только брел все медленнее и с трудом держался на ногах; в конце концов я уже полз, едва не испуская дух от голода и бессилия. Я хотел отыскать тебя и Кольссинира, если вы, конечно, уцелели — и, как видишь, насчет тебя я не ошибся…
— Но Пер и Ингвольд живы? — перебил его Бран.
— Само собой, живы. Иначе к чему они Хьердис? Впрочем, Миркъяртану-то было бы безразлично, с кем иметь дело — с живыми ли, с мертвыми…
— Как по-твоему, куда их увели? — спросил Бран, стараясь сдерживать нетерпение.
— Да, я это знаю. Я ведь подслушал все, о чем говорили между собой эти проклятые доккальвы. Бьюсь об заклад, они и не рассчитывали, что я выживу, если вспомнить, как тяжело я был ранен прежде, а ведь меня еще растрясли и избили в последней стычке… просто чудо, что я выжил! Да ведь они могли прикончить меня там же, в ущелье…
— Скальг, я счастлив, что они этого не сделали, но скажи ты мне наконец…
— Ах да, конечно! Они направлялись прямиком в Хьялмкнип, где на время расположились вместе Хьердис и Миркъяртан.
Бран сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
— Так значит, Рибху были правы! Я иду в нужном направлении.
Глаза Скальга загорелись предвкушением.
— Стало быть, дружок, ты направляешься вслед за Пером и Ингвольд? Миркъяртан и Хьердис наверняка повздорят из-за того, кому владеть драконьим сердцем, а эту драку я нипочем не упущу, даже если ради такого зрелища придется ненадолго позабыть о Дирстигге! — Он с удовлетворенным вздохом устроился поудобнее на моховом ложе Брана и плотно натянул одеяло до самого подбородка. — Разделить их — значит, победить. Пусть себе вцепятся друг в друга, пусть дерутся друг с другом и забудут о Микльборге… — Скальг зевнул и, засыпая, долго еще бормотал какую-то чепуху.
Бран, закутавшись в плащ, прилег у самого костерка, превратившегося в угли, и всю ночь то дремал, то вскидывался — до самого рассвета, когда заморосил дождь пополам со снегом. Бран пробудил Скальга от сладкого и глубокого сна. Они наспех позавтракали, не разводя огня, и двинулись в путь ко Хьялмкнипу и его полуобрушенным, кишащим драугами подземельям. Бран шагал впереди, а Скальг ехал верхом на Факси, вопреки всем хитростям, на какие пускался старый конь, чтобы избавиться от неугодного седока — то пытался разбить колени Скальга о камни, то кусал его всякий раз, когда старый маг взбирался в седло. Двигались они медленно, потому что зачастую приходилось прятаться и, притаившись в укрытии, слушать, как шуршат под дождем проходящие мимо драуги. Ночами они слышали вопли круживших над головой, в ночном небе Призрачных Всадников, и все больше драугов угрюмыми вереницами тянулись к Микльборгу. Скальг, однако, был, как никогда, бодр и весел и заверял Брана, что когда они прибудут в Хьялмкнип, там уже будут наготове тысячи драугов.
Снег и дождь сыпались, не уставая. Когда путники достигли нагих холмов и громоздящейся грудами пустой породы из шахт, Бран сожалел о том, что они так скоро приблизились к Хьялмкнипу — он предпочел бы вначале присмотреться к Хьялмкнипу с безопасного расстояния. Вместо этого Хьялмкнип вынырнул из завесы снега и тумана, точно разбойник из-за угла, и путники опомниться не успели, как оказались в его пределах. Они с опаской пробирались вперед, но ни разу не заметили ни драугов, ни доккальвов. Зияющие провалы входов скалились на путников из горных склонов, и земля была, точно сыр, вся изъедена дырами — это под землей обваливались древние ходы, оставляя вертикальные бездонные ямы. Кое-как они пробрались мимо этих гигантских ловушек и спустились в долину, зажатую меж огромных груд шлака и остатков старых шахтных креплений — их зловещий вид напомнил Брану виселицы.
