— Ты! — изумленно воскликнула Ингвольд, схватила Брана за руку и утянула за собой в темноту. Миг спустя двери с грохотом захлопнулись, и они услышали лязг закрывающегося засова. — Ты пошел за мною, глупец! Как ты мог… как осмелился?
Она несколько раз с силой встряхнула Брана, что ничуть не оживило его ослабшие ноги, и как можно быстрее потащила его к лошадям.
— Я думал, что ты — это Пер, — отвечал Бран. — Тогда где же он, и, кстати, что это за место? Кто…
— Ни слова больше! Если тебе повезет, ты этого так и не узнаешь. Не время для объяснений, скажу только, что твой друг Пер жив, хотя и не совсем невредим, и ему будет еще хуже, если мы замешкаемся здесь. Садись на этого коня, а не на свою клячу, или мы попадем в западню. Заря недалеко. Шевелись же, бедное животное, ты почти выбилось из сил, но мы позаботимся о тебе, когда доберемся до Катлиной конюшни. Жизнью клянусь, позаботимся. Бран, обещаю тебе, что с Пером все будет хорошо, или я… Скорей же, скорей, нельзя мешкать!
Она села на рослого жеребца и потащила за собой протестующего Брана. Конь развернулся и галопом помчался к выходу из тоннеля.
— А как же Факси?.. — заикнулся Бран, изо всех сил цепляясь за Ингвольд и вскарабкиваясь на спину неоседланного коня.
— Хоть и жалко, а придется его бросить, — Ингвольд оглянулась на Факси, который негодующе ржал. — Видишь, что выходит, когда суешь свой нос в чужие дела? Всем я приношу одни несчастья. Как ты думаешь, сколько раз приходилось мне губить таких невинных, как ты или твой Пер? Довольно, чтобы желать себе погибели, но и этого дивного блага я лишена! О, лучше бы я никогда не рождалась, а еще лучше — если б у меня достало Силы проклясть Миркъяртана и загнать его в трясину, из которой он восстал! Своими же руками я вогнала бы осиновый кол в его лиходейское сердце. Что до Хьердис, будь проклята ее алчная душа, я бы поразила ее молнией насмерть!
Конь скакал изо всех сил, и Бран зажмурился, не желая и думать, что может с ним случиться, если он свалится с него на такой скорости. Славный старина Факси мог позволить себе самое большее легкий галоп, и это вполне устраивало и коня, и всадника.
Когда они домчались до начала ступеней, конь обливался потом и дышал громко и хрипло. Если тоннель сразу же показался Брану длинным, то на обратном пути он и вовсе стал бесконечным — особенно для того, кто каждую минуту готов был взлететь в воздух и рухнуть наземь, остаться одному перед лицом невесть какой ужасной судьбы, ожидающей тех, кого в таинственном тоннеле застигнет восход солнца.
— Держись крепче! — предостерегла Ингвольд, когда конь, оскальзываясь и то и дело падая на колени, начал подниматься по ступенькам. Еще одно усилие, один прыжок — и они вырвались из тоннеля на свободу, в живительный ледяной воздух. Небо на востоке тронула розовым мазком заря, и Бран ясно различил дом Катлы, прилепившийся тайком у черного откоса и почти скрытый несколькими искривленными нагими деревьями. До дома оставалось несколько миль, а конь спотыкался, едва не валясь с ног от усталости.
— Боюсь, что ты запалила коня, — осмелился Бран на слабый упрек, когда они спешились, чтобы оглядеть злосчастное животное.
Ингвольд опустилась на камень, укрыв лицо в скрещенных руках. Затем она вскинула голову и поглядела на Брана. Ее узкое личико и затравленные глаза напомнили Брану еще больше, чем прежде, лисичку, застигнутую врагами в ее логове.
— По крайней мере, мы вывели его из тоннеля, — проговорила она. — Ты и этому был бы рад, если б только знал, чего мы избежали. — Она кивнула на курган, из которого они выбрались — вход исчез, остался лишь поросший сухой травой склон. — Не задавай вопросов! — опередила Ингвольд Брана, уже открывшего было рот. — Чем меньше ты будешь знать, тем для тебя безопаснее. Что до коня, поверь, я не нарочно загнала его. Хьердис всякий раз играет со мной злую шутку, призывая меня и никогда не называя места встречи, так что приходится загонять бедных скакунов едва ли не до смерти. Иные и впрямь умерли, но этого мы спасем, если только успеем добраться до конюшни Катлы. Ну же, бедняжка, пойдем, тебя ждет теплое уютное стойло, если не свалишься прежде замертво. Тогда, боюсь, тебя дождутся лишь вороны да лисицы. Надо торопиться, иначе все пропало. Если придется нести его…
