Хантон протянул руку.
— Достаточно близко, Марк. Давай мне все вещи и говори, что нужно делать.
— Но…
— Не спорь.
Джексон протянул сумку, и Хантон положил ее на столик перед машиной. Он дал Джексону библию.
— Я буду читать, — сказал Марк Джексон. — Когда я дам знак, побрызгай святую воду пальцами на машину. Ты должен будешь сказать: «Во имя отца, сына и святого духа изыди, нечистый». Понял?
— Да.
— Когда я дам знак во второй раз, сломай облатку и повтори заклинание.
— Как мы узнаем, сработало ли заклинание?
— Увидишь. Выходя из катка, этот бес перебьет все окна в здании. Если с первого раза не получится, будем продолжать.
— Я умираю от страха, — сказал Хантон.
— Я тоже.
— Если мы ошиблись с этой десницей божьей…
— Нет, — прервал его Джексон, — давай начинать.
И он начал. Его голос наполнил пустую прачечную и отозвался эхом.
— Не обращайтесь к идолам и богов литых не делайте себе. Я Господь, Бог ваш… — В пространстве, внезапно наполнившемся могильным холодом, слова падали как камни. Под тусклым неживым светом люминесцентных ламп машина стояла тихо, и Хантону показалось, что она ухмыляется.
— Чтоб и вас не свергла с себя земля, когда вы станете осквернять ее, как она свергла народы, бывшие прежде вас. — Джексон оторвал от книги напряженное лицо и подал знак.
Хантон побрызгал святой водой на приводной ремень.
Металл, как будто его пытали, внезапно закричал. На брезентовых ремнях, там, куда упала святая вода, появился дым. Каток проснулся к жизни.
— Мы сделали это! — раздался над шумом работающей машины голос Джексона. — Машина заработала!
Пытаясь перекричать каток, он опять начал читать. Джексон подал знак, и Хантон сломал облатку. В этот момент его до самых костей пробрал ужас. У полицейского возникло ощущение, что заклинание не сработало, что машина сильнее их.
Голос Джексона поднимался все выше и выше, приближаясь к кульминационной ноте.
Между главным и вспомогательным моторами запрыгали искры. Воздух наполнился озоном, пахнущим как свежая кровь. Из главного мотора повалил дым. Машина работала как безумная. Валки вращались с такой скоростью, что казались неподвижными. Если бы сейчас кто-нибудь дотронулся пальцем до ремня, его бы в течение пяти секунд затянуло в машину, и его тело превратилось бы в окровавленные лохмотья. Бетонный пол начал дрожать.
Оставив в воздухе кровавый след, из катка с громоподобным грохотом вылетел главный подшипник, но машина продолжала работать. Она работала все быстрее и быстрее, ремни, валки, зубцы двигались с такой бешеной скоростью, что они будто таяли в воздухе, меняя форму…
Хантон, стоявший как загипнотизированный перед машиной, сделал шаг назад. — Уходи! — над этим сверкающим безумием закричал он.
— Мы почти добрались до него! — заорал в ответ Джексон. — Почему?..
Внезапно раздался ужасный звук разрываемой ткани, и в полу появилась расширяющаяся трещина, которая устремилась к ним. Куски старого цемента облаком пыли поднялись в воздух.
Джексон взглянул на каток и в ужасе закричал.
Как динозавр, пытающийся выбраться из ямы, машина пыталась сойти с бетонной платформы. И она уже больше не была катком. Он как бы растворялся в воздухе, все время меняя форму. Выплевывая синее пламя, на машину упал 550-вольтовый кабель и был моментально изжеван валками. Какое-то мгновение как сверкающие глаза на них смотрели два огромных огненных шара, светящиеся ненасытным холодным голодом.
В полу появилась еще одна трещина. Машина, почти освободившись от платформы, наклонилась к ним. Она злобно усмехалась. Рычаг автоматического отключения раскачивался и стучал о железную обшивку. Хантон увидел раскрытую голодную пасть кровожадного чудовища, из которой валили клубы пара.
Они бросились бежать, но на их пути возникла новая трещина. За спиной раздался ужасный грохот. Это машина, наконец, оторвалась от бетонной платформы. Хантону удалось перепрыгнуть через трещину, но Джексон, споткнувшись, упал.
Полицейский повернулся помочь товарищу, но над ним, закрывая тусклый свет люминесцентных ламп, уже нависла огромная расплывчатая тень.
Каток стоял над онемевшим от ужаса Джексоном, лежавшим на спине, как жертвоприношение на алтаре кровожадного бога. Последнее, что помнил Хантон, было смутное видение чего-то черного и огромного громадной высоты, с мерцающими электрическими глазами размером с футбольный мяч и разверзнутой пастью, в которой шевелился брезентовый язык.
