— Как ещё называть пилота, который заполнил все необходимые учётные формы, получил разрешение на взлёт, даже занёс свои полётные данные в кристаллы памяти базы, а сам вместо полёта поставил корабль на автопилот, покинул корабль за два временных отрезка до старта, забрался в грузовой блок космопорта и напился сока Лиловых Агнуарий? Он никуда не улетал, Маде! Он до сих пор на базе! Его случайно обнаружили техники и сразу же связались с диспетчером службы спасения. Этот мерзавец отсыпается сейчас в Доме Покоя! Путешествует только его корабль, ведомый автопилотом, да ещё, пожалуй, его сознание забралось в те миры, что открывают нам Лиловые Агнуарии. Ну доберусь я до него, доберусь!
Маде сидел в задумчивости, слушая Горне. Потом спросил:
— А лечение?
— Что? — Горне замер на полуслове и с крайним удивлением посмотрел на помощника. — Какое лечение? Нам пора убираться отсюда! Нам нечего здесь делать!
Маде нажал на кнопку. Раскрылись панели биоанализатора и выдвинулся вверх телескопический держатель из серебристого металла с зажатым в пластинах прозрачным пластиковым контейнером.
Маде включил подсветку и прошептал почтительно:
— Абориген. Болен, должно быть…
В контейнере сжимались поперечными кольцами и яростно извивались половинки рассечённого лопатой дождевого червя.
— Лечим? — спросил Маде.
— Он обречён! — решительно заявил Горне и щёлкнул тумблером, включая предстартовый режим двигателей. — Выброси его… В смысле — верни на родную планету. И хватит с меня этих спасений, лечений, благородных поступков! Мы не изменим Вселенную! В конце концов, быть может, этот Роэл по своему прав. Возможно, нам надо поступать так же, как он — отправлять лишь одни корабли. А самим напиваться и оставаться дома… Владыки неба, как мучается этот бедный абориген! Нет, невозможно! Какая жестокость!
— Но…
Маде показал пальцем в потолок пилотской кабины.
— Выброси! — крикнул Горне. — Я не могу это видеть!
Пришелец гвоздём разметил линии разрезов.
Приложил к коже осколок бутылочного стекла. Надавил и решительно повёл осколком по груди пациента — наискосок.
Дмитрий Иванович стонал и пускал ртом густую, чёрную кровь.
Но не приходил в себя. Разве только тряс и дёргал туго связанными руками.
Фёдор сидел на корточках, прижав к груди снятую с гостя одежду.
Он шептал что-то о мешке с чистой кровью и больном сердце, на котором настаивается нектар.
Когда Пришелец вскрыл грудную клетку, с силой ломая и раздирая резко хрустящие рёбра, и кровь с плеском хлынула в подставленную Пришельцем трёхлитровую банку, Фёдор не выдержал и шумно сглотнул слюну.
Пришелец посмотрел на него неодобрительно. И даже грозно.
Нектар Пришелец готовил только для себя.
© Александр Уваров, 2005–2021.
© Сетевая Словесность, 2007–2021.
