— Ну, как хочешь, — удивленно проговорил Локрин. — А мы пойдем искупаемся. Если захочешь, присоединяйся.
Мальчик кивнул сестре, и они отправились к пруду.
— Кажется, он действительно немного того, — шепнул Локрин.
— Или просто стесняется, — сказала Тайя. — Он ведь все еще не помнит, кто он такой. Поэтому всего боится. Ты видел, какая у него обгорелая одежда?
— Ну и что?
— А то, что ему, наверное, пришлось побывать в огне, — объяснила девочка. — Может быть, попал в лесной пожар или что-нибудь в этом роде… — И, оглянувшись на Тряпичника, еще тише добавила: — Я думаю, у него все тело в ожогах.
Локрин изумленно поднял брови:
— Да что ты! Вот, наверное, ужас. Интересно на него посмотреть.
— Не говори глупости!
— Да брось ты, я ведь вижу, тебе самой любопытно. Не строй из себя мамочку…
Вспомнив о маме, оба погрустнели и до пруда шли молча.
День выдался жарким. Вода в пруду была темной, но дети с удовольствием плюхнулись в нее и принялись плавать и плескаться, смывая с себя грязь. Тряпичник тоже спустился к берегу, не снимая одежды, зашел в воду по самую грудь и стал сосредоточенно оттирать свои тряпки. Он даже не снял с головы капюшона и шарфа с лица. Тайя покачала головой, но ничего не сказала.
— У него, наверное, и все лицо в ожогах, — прошептал Локрин. — Вот страсть-то!
— Заткнись, — одернула его сестра.
Дети уже готовы были повздорить, когда на берегу показался Дрейгар.
— Хватит, выходите! — позвал он. — Рэнсник говорит, что тут поблизости есть хутор, где можно взять телегу. Так мы скорее догоним вашего дядю.
* * *
Микрин и Нуган вызвались пойти на разведку — посмотреть, что за свет мерцает в дальнем туннеле. Осторожно пройдя вперед, они наткнулись на лестницу, которая вела на верхний и нижний уровни. Огонек в глубине коридора мелькнул и пропал — как будто исчез за поворотом. Они прошли еще немного вперед — до того места, где туннель поворачивал направо, но дальше идти не решились — чтобы не терять из вида товарищей.
— Готов поклясться, там кто-то бродил с фонарем, — тихо сказал Нуган.
— Наверное, в пещерах еще кто-то живет, — кивнул Микрин. — Судя по всему, тоже не слишком дружелюбный. А может быть, мы показались ему не заслуживающими доверия. В любом случае, думаю, нам лучше держаться друг от друга подальше.
— А вдруг им известно, как выбраться на поверхность?
— Ты хочешь сказать, в нашем положении глупо осторожничать и нам не остается ничего другого, как идти за этим огоньком, даже если он приведет нас не к выходу, а к погибели?
— То-то и оно.
Они подошли к двери в следующий коридор, который шел под уклон и вел куда-то вниз.
— Не нравится мне все это, — проворчал Микрин. — Не думаю, что нам следует идти дальше. Если тот огонек решил от нас убежать, не будем его догонять… Лучше обследуем лестницу, а потом вернемся и позовем остальных.
— Согласен.
Наклонный коридор словно таил в себе какую-то опасность. Потоптавшись на месте, они вернулись к товарищам.
* * *
Дрейгар рассказывал Плуддичу о том, что с ними приключилось. Рэнсник молча выслушал и рассеянно покачал головой. Потом медленно промолвил:
— Луддич умело пользуется своей властью. Ему удается избегать раздоров и междоусобиц, а также ладить с чужаками, которые проходят через наши леса. Чужаков он ненавидит лютой ненавистью, но понимает, что нельзя воевать со всем миром. Впрочем, пришельцы, вроде тебя, к нам редко забредают. По правде сказать, местные жители смотрят на тебя, как на диковинного зверя, — объяснил он Дрейгару. — Они охотники, и притом ужасно жадные и азартные, и ты для них — просто дичь. Ради того чтобы содрать с тебя шкуру, они ни перед чем не остановятся… Другое дело мьюнане. Мьюнане — наши ближайшие соседи, и любому рэнснику известно, что с ними лучше не ссориться и жить в мире… Но, если то, что ты рассказываешь, правда, то, напав на их детей, Луддич сжег за собой все мосты: теперь мьюнане придут сюда, чтобы отомстить. С другой стороны, я знаю Луддича: он никогда не действует сгоряча. Вряд ли он стал бы затевать большую войну, если бы не был уверен в успехе. Ума не приложу, что он собирается делать. Мьюнане — народ не воинственный, но, чтобы защитить себя и своих детей, они будут драться, как львы.
