* * *
Спускаясь вниз по стволу, Тряпичник изрядно намаялся. От влажного тумана кора покрылась скользкой слизью, а верхние ветки были тонкими и ненадежными. Нижние ветки были потолще, но зато листва сделалась такой плотной, что сквозь нее нельзя было ничего разглядеть.
Выбрав для спуска первое попавшееся дерево, сейчас, к своему великому разочарованию, он понял, что, проделав почти полпути, оказался в сплошных зарослях. Теперь-то он понимал, почему Трантль отказался спускаться вместе с ним. Если ему пришлось потратить столько сил и времени, чтобы спуститься вниз, то о том, чтобы подняться к сроку вверх, нечего было и мечтать. К тому же вокруг сгустилась такая темень, что он уже не видел, что творилось на расстоянии протянутой руки.
— Локрин! Тайя! Дрейгар! — снова закричал он. И снова не дождался никакого ответа.
Иногда до него доносился хруст валежника: это сквозь заросли внизу продирались какие-то звери. А иногда поднималось оглушительное карканье — когда он ненароком спугивал с веток стаи пернатых. Время от времени его охватывало отчаяние, и он был готов повернуть назад, в верхние слои, — может быть, Трантль еще не уехал и ему еще удастся застать его?
Вдруг послышался чей-то голос, и, застыв на месте, Тряпичник прислушался.
— Лезь сюда! — скомандовал голос.
Это был Дрейгар.
Продираясь сквозь колючие заросли, ломая ветки и отмахиваясь от паутины, обрадованный Тряпичник бросился на голос парсинанина.
Наконец он наткнулся на громадную ногу Дрейгара. Сам Дрейгар, вместе с седлом колченога, болтался где-то внизу, зацепившись за ветви. Положение его было, прямо скажем, незавидным.
— Как дела? — вежливо поинтересовался Тряпичник.
— Что за дурацкий вопрос? — проворчал парсинанин, самолюбие которого было жестоко ущемлено. — Наклонись, помоги мне отсюда выбраться!
Тряпичник послушно наклонился и, ухватившись за его ногу, потянул. Однако Дрейгар так завопил от боли, что незадачливый спасатель в испуге отпрянул назад.
— Я, кажется, вывихнул ногу, — пробормотал Дрейгар. — Попробуй перерезать один из ремней, чтобы я мог перевернуться и выпутаться из ветвей. Мне не дотянуться до меча. Может, у тебя получится?
Тряпичник в точности исполнил то, что ему велели: сунул руку вниз и выудил из-за спины парсинанина меч в ножнах. Вынув меч из ножен, он без лишних вопросов чиркнул его концом по одному из кожаных ремней, в которых запутался Дрейгар. Острое как бритва лезвие перерезало его, словно соломинку. Другой ремень лопнул, словно нитка, и в следующее мгновение громадный парсинанин, ломая сучья, с воплем рухнул вниз и исчез в тумане. Затрещали ветки, но через секунду-другую все снова стихло.
Тряпичник с изумлением переводил взгляд с меча на дыру в густой листве.
— Помоги же мне, болван! — послышался снизу голос Дрейгара. — Только смотри не оброни мой меч!
На этот раз парсинанин застрял в рогатке между двумя толстыми ветками. Тряпичник спустился пониже и, подав ему руку, помог перевернуться и усадил на сук.
Дрейгар был ужасно бледен; по лицу его струился пот. Забрав у Тряпичника меч, он срезал лиану и крепко привязал ее к распухшей лодыжке. Затем, перебросив конец лианы через сук, уперся здоровой ногой в ствол и, взявшись за импровизированную лебедку, принялся медленно и безжалостно накручивать лиану на ладонь, чтобы собственноручно вправить сустав. Вывихнутая лодыжка громко хрустнула, но встала на место. Дрейгар перевел дыхание, обхватив руками дерево, прижался к стволу щекой и закрыл глаза.
— Где дети? — поинтересовался он, не открывая глаз.
— Не знаю, — пробормотал потрясенный Тряпичник. — Я их искал, но не нашел… А что ваша больная нога, вы сможете на нее наступать?
— Как ты, наверное, успел заметить, у меня две пары ног, — усмехнулся Дрейгар, открывая глаза. — В крайнем случае буду опираться на правую переднюю. Чтобы карабкаться по деревьям — этого вполне достаточно… Кстати, мне нужно чем-то подвязать ногу. Хорошо бы раздобыть какую-нибудь тряпку. Сгодился бы рукав или что-нибудь в этом роде…
Тряпичник растерянно заерзал. Лишаться одежды, хотя бы и частично, ему совсем не хотелось. Сам не понимая почему, но, обмотанный с ног до головы тряпками, он чувствовал себя в безопасности: как воин в доспехах. Может быть, в глубине души он подозревал, что, окажись без одежды, с первого взгляда на себя он вспомнит, что с ним произошло. И страшился этого. Но отказывать парсинанину ему тоже не хотелось. В конце концов он решился: ухватился за плечо, одним рывком оторвал рукав и протянул Дрейгару.
