— Именно так я и думаю поступить.
— С этим ясно. Теперь про девушку. Как я понял, в настоящий момент они не собираются затевать убийство?
— Нет, — сказал Чарлз. — Это в том случае, если объявится некое свидетельство.
— И ты не знаешь, что за свидетельство? Из всего, что мы знаем, получается, что оно может объявиться в любой день на этой неделе. Жаль, что ты не знаешь ее имени. Или знаешь?
— Ее первое имя — Маргот. Я слышал…
Арчи поперхнулся кофе.
— Чарлз, ты мне морочил голову!
— Нисколько.
— Честное индейское?
— Честное индейское.
— А имя? Ты клянешься, что не морочил мне голову?
— Нет же! С какой стати?
Арчи перегнулся через стол и понизил голос:
— Клянешься, что девушку зовут Маргот? Уверен?
— Совершенно уверен. А что?
— А то, что так зовут девушку, о которой я тебе говорил, — девицу Стандинг, дочь старого Стандинга.
— Маргот? — Пришло время удивляться Чарлзу.
— Маргот Стандинг, — торжественным шепотом заключил Арчи.
Мистер Хейл пришел в заметное раздражение, когда на следующее утро заявился Эгберт, а за ним появился огромный кожаный чемодан, набитый неразобранными бумагами. Один из клерков мистера Хейла внес его в кабинет и поставил на пол. Эгберт плавным жестом приказать открыть его.
— Он не заперт, я никогда ничего не запираю, просто сдвиньте эти, как их там, ..
Клерк сдвинул эти-как-их-там и откинул крышку. Перед глазами предстала груда бумаг.
— Вот! — сказал Эгберт. — Мой человек говорит, что здесь все.
Мистер Хейл посмотрел на чемодан, клерк — на мистера Хейла. Большой конверт с печатью налоговой инспекции лежал поверх голубого листка из блокнота. Мистер Хейл принюхался. От чемодана исходил сильный запах духов. Он подозревал, что пахнет голубая записка — служащие налоговой полиции едва ли душат свои конверты.
— Валяйте сортируйте, — в полном изнеможении подбодрил его Эгберт.
— Я думал, что вы предпочтете сами их рассортировать.
Эгберт покачал головой.
— Не хотел себя утруждать.
— Но ваша личная переписка… — начал мистер Хейл. Он пожирал глазами голубой листок.
Эгберт зевнул.
— Не хочу себя утруждать. Пусть он разбирается.
Мистера Хейл кивнул, и клерк принялся за бумаги. Содержимое чемодана в основном составляли неоплаченные счета. Попадались и другие надушенные листочки — розовые, лиловые, коричневатые. Были там два носка на подтяжках, искусственный цветок в возрасте глубокой старости, зеленая атласная тапка с золотым каблуком, несколько фотографий девиц, усыпанных жемчугами, в коротких юбочках.
— Кассель, откладывайте в сторону письма, — сказал мистер Хейл. — Мы ищем письмо, написанное рукой последнего мистера Стандинга. Не знаю, помните ли вы его почерк.
— Конечно помню, сэр. Вот это, например.
Мистер Хейл взял у клерка письмо, взглянул на Эгберта и спросил:
— Желаете ли вы, чтобы я его прочел? Похоже, это часть письма вашего дяди.
— Читайте. Хоть вслух. Я ничего не имею против.
Мистер Хейл перевернул листок и нахмурился.
— Здесь ничего нет про мисс Стандинг. Думаю, я не буду… э… читать его вслух.
— Оно про то, что он забаллотирует меня в клуб?
— Нет, — сказал мистер Хейл.
Эгберт был слегка озадачен.
— Тогда про что же?
— Похоже, в нем мистер Стандинг отказывается дать вам взаймы.
— А, это… У него гадкая манера выражаться, вы не находите?
Мистер Кассель развернул скомканный лист бумаги. Не поднимаясь с колен, он повернулся и положил его на письменный стол.
— Должен ли я это прочесть, мистер Стандинг?
— Можете все читать, мне все равно. Я не хочу себя утруждать.
Лист был сильно измят. Когда мистер Хейл увидел адрес и дату на письме, у него загорелись глаза, и он издал невнятное восклицание. На бумаге стоял штамп отеля на Мальорке и дата двухнедельной давности. Он вслух прочел адрес и дату, потом, не отрывая глаз от письма, сказал клерку, который все еще рылся среди счетов:
— Достаточно, Кассель. Это то письмо, которое мы искали.
Мистер Хейл повернулся к Эгберту.
— Это письмо было написано за два дня до того, как ваш дядя утонул. Как я понимаю, это последнее в его жизни письмо. Его значение нельзя недооценивать. Как вы могли не осознавать этого?
— Я не интересуюсь делами, — сказал Эгберт. — Я уже говорил вам. Моя линия — это Искусство.
