— Дорогу себе расчищает, — говорит солдат. — Подготовка к атаке. Держитесь!
Они не сразу заметили, что огонь отодвигается влево от них, по направлению к Ловичскому шоссе. Кто-то из солдат высунул голову.
— Глядите, глядите!
Теперь поднялись все. Примерно в километре от них среди широко раскинувшихся пригородных строений пляшут одновременно десятка полтора огней.
— Ну и дает! — крикнул кто-то.
— Той стороной пойдет, — шепнул Кригеру Цебуля.
Они ждали недолго. Вспышки угасли, донесся шум моторов, крики.
— Танки! Танки! — завопил кто-то в конце окопа.
— Стой! Стой! — кричали другие.
Танков не было видно, только слышался шум и выстрелы. Затрещал пулемет, его трескотня казалась жалкой в этом растущем гуле. Крики прокатились волной; в нескольких сотнях метров между хатками появились зеленоватые точки, быстро передвигающиеся справа налево, в сторону Варшавы.
— Эх, если бы пулемет! — вздохнул Цебуля.
Они беспомощно ждали, что за этим последует. Шум рос, угнетал их. Клекот пулемета вдруг оборвался, а крики стали громче. Люди в окопе зашевелились.
Новая волна зеленоватых точек. Она разливается все шире, в нескольких сотнях метров от них, бежит мимо, продвигается между оградами, вот уже очутилась между окопом и Варшавой.
— Окружают! — раздается истошный крик.
Кто-то начинает стрелять — бестолково, почти не целясь.
— Ждать команду! — Старшина протискивается к тому, который стреляет. — Патроны…
— Окружают, окружают! — теперь вопль несется над окопом, грохот танков отодвинулся вглубь.
— Прошли, дьявол! — Цебуля плюет, беспомощно машет винтовкой.
Неотрывно глядя на Ловичское шоссе, не отводя глаз от боя, который разыгрывается там, предвидя его мрачный исход, чувствуя дрожь в ногах и в сердце, они забыли о более близком враге, о том, что находится напротив, за деревьями, откуда ночью пробивались остатки армии «Познань». И как раз в этот момент оттуда пришел внезапный удар.
Вдруг поднялся страшный шум. Они не успели ничего сообразить. Все еще кричали:
— Окружают!
Но тотчас же раздался другой вопль:
— Атакуют! Атакуют!
Оба возгласа слились, из них возник новый:
— Бежать!
Призыв этот подействовал молниеносно. Кригер едва успел повернуться; он увидел краем глаза в ста метрах впереди себя неровный ряд пригнувшихся к земле фигур, и вот уже рядом с ним стало пусто. Только старшина неуклюже карабкался из окопа.
— Помоги, помоги! — крикнул он Кригеру.
Кригер бросился к нему, подтолкнул; очутившись наверху, старшина протянул руку, помог Кригеру, и они помчались без оглядки рядом, тоже согнувшись, отчаянно догоняя тех, которые уже добежали до поваленного тополя.
Что теперь произошло с Кригером, он и сам не смог бы рассказать. В голове его мелькали какие-то обрывки недавних переживаний, вспоминалось отчаяние, скорбь. «Как герой!» Кто-то сказал ему что-то в этом роде. «Как герой, во главе роты! Нет больше Вальчака. Гитлер идет вперед, мы убегаем, убегаем от фашизма!» Он еще бежал, даже обогнал запыхавшегося старшину. Крик сзади. Тополь, пожелтевшие листья, обрубленные взрывом ветки.
И стыд, стыд и отчаяние. Лицо его исказилось от злости и боли. Он наткнулся на тополь, но не стал перелезать через него; стоял, тяжело дыша, не отдавая еще себе отчета в том, что сделает через мгновение. Там, за тополем, убегали его товарищи. Коренастый Урбан ковылял последним. Кригер видел подпоручика, видел горстку солдат.
Потом он услышал свой голос, звучный, громкий, натренированный выступлениями на митингах. Он услышал себя:
— Стой! Стой!
Никто не остановился.
— Стой! — с отчаянием кричал Кригер и лихорадочно искал какое-нибудь заклинание, которое подействовало бы на них: — Стой! Стой! Коммунисты! Стой!
Двое остановились. Урбан с облегчением прижал руку к груди. И тот, тот офицерик, обернулся, повертел головой, будто хотел выяснить, кто его зовет. А потом побежал назад к тополю, к Кригеру. Бежал и кричал:
— Стой! Стой, черт возьми! — И он тоже как бы поверил в силу заклинания: — Стой, коммунисты!
Они останавливались один за другим, солдаты и рабочие. Не было времени, чтобы размышлять или рассуждать. Офицерик собрал тех, кто был к нему поближе, повел их назад через тополь.
