Сентябрь - страница 10

Шрифт
Интервал

стр.

Положительный герой — представитель поколения «Колумбов» — это прежде всего герой трудный. Он был рожден в спорах, и творческая дискуссия о нем не стихает по сей день. Варьируются старые решения, предлагаются новые. Р. Братный представил своих аковцев в героическом ореоле, а затем развенчал их. Т. Конвицкий в романе «Современный сонник» (1963) вывел «Колумба», осознающего свою вину перед обществом за свое прошлое. Герой Путрамента — человек с чистой совестью. Он осуществляет нелегкий шаг в наименее благоприятных условиях, задолго до победы, до первых успехов социалистического строя. Мечислав Пакош не просто меняет свою прежнюю аковскую кличку Арнольд на новую — Мрочный. Он усваивает и новые духовные ценности. Проникается верой в справедливость идей, за осуществление которых еще предстоит сражаться. Он обретает способность подыматься ради них под огнем в атаку. И подымать других.

Трудно отрываться от земли под обстрелом. Мрочному это было бы труднее вдвойне, если бы далеким сентябрьским днем не вставал под пулями на подступах к окруженной Варшаве подпоручик Маркевич. Этот офицер из интеллигентов твердо уяснил одно: с коммунистами можно идти в атаку — не подведут, не залягут. Мрочный сам становится коммунистом. И, приняв боевую эстафету от Маркевича, оставшегося уже где-то позади, у варшавской бессмертной баррикады, продвигается дальше и дальше…

Путрамент с I съезда польских писателей, состоявшегося еще в прифронтовом Люблине осенью 1944 года, выступает за активную роль литературы в воспитании нового человека, сознательного строителя социализма. Он поддерживает новаторство, обогащение арсенала творческих средств. Принципиальный противник серости, схематизма, писатель вместе с тем категорически отвергает псевдоэкспериментаторство, слепое подражание чуждым западным образцам. «Авангардизм, — подчеркивал Путрамент, — предполагает наличие литературы с минимальным радиусом воздействия, адресованной снобам. Художник обязан обновлять средства изображения, это ясно. Но не путем чрезмерного их усложнения. Слишком многое надо нам рассказать, чтобы стоило тратить время на подражательство. Прежде всего следует писать, а не мудрствовать лукаво».

Путрамент за героя, который всегда в наступлении. Он за наступательную литературу.

М. Игнатов

Часть первая

1

— Подвиньтесь, черт возьми! Здесь всем места хватит!

Высокий детина с орлиным носом и густыми черными бровями, не ожидая ответа, прыгнул в узкую траншею и очутился рядом с двумя мужчинами, с остервенением орудующими лопатами.

— Куда вы лезете? — крикнул человек в черном жилете и накрахмаленной рубашке без воротничка. — Тут и без вас всякого сброда хоть отбавляй. Как вы копаете, как вы лопату держите — хотите людям глаза землей запорошить? — набросился он на своего соседа, худенького старичка в очках.

— Спокойно, граф, спокойно! — Детина слегка отодвинул дядю в жилете. — Разве вы не видите, что профессор и так из кожи вон лезет?

— А почему вы меня графом обзываете? — обозлился дядя в жилете. — Прошу объяснить!

— Нет, нет, что вы, — замахал руками детина. — Я со всем уважением… Только, видите ли… Вы с самого утра в черном… Ну совсем как пан Михоровский [1]

— Не знаю такого! — отрезал мужчина в жилете. — А что в черном, так потому, что отсюда прямо на работу! Надо же мне было на свое горе приемник купить. Как услышал, что копать зовут… Черт побери, это же моя специальность… Ну и растяпа, черт вас возьми… Опять песком в глаза… Профессор, а не понимает, что лопату полагается держать ровно…

— Пан профессор, — наклонился к старичку детина. — Граф сердится… Может, подниметесь наверх и отдохнете в скверике…

— Нет-нет! — тоненьким голосом запротестовал старичок.

— Да-да! — Детина ласково похлопал его по плечу. — Зачем гневать графа? А лопатку мне одолжите, а то я свою забыл в родительских апартаментах.

— Нет-нет! — упирался старичок. — Я тоже…

— Фу ты пропасть! — крикнул человек в жилете. — Какого черта пускают всяких разинь? Того и гляди все осыпется. Сухой песок надо брать умеючи!

— Видите ли, профессор… — С этими словами детина подсадил старика на край траншеи и схватил лопату. — Ну, граф, теперь держитесь!


стр.

Похожие книги