Замораживаются лишь те рыбные продукты, которые идут на экспорт или отправляются в глубь страны. Делается это в маленьких морозильниках нескольких частных фирм, цена продуктов возрастает при этом в два-три раза.
Несколько лет подряд группа энтузиастов из морского рыбного департамента предлагала превратить кустарное рыболовство в промышленное, расширить рынок и превратить морские продукты в постоянный и надежный источник получения валюты. Но для этого нужны были современный флот и орудия лова, рыбные порты, мощные морозильники.
В ноябрьские дни 1968 г. в Карачи начали работу три советских исследовательских судна: «Наука», «Мыслитель» и «Владимир Воробьев». Почти год они бороздили воды Аравийского моря, обеспечив работу совместной советско-пакистанской поисковой экспедиции.
Мне пришлось не только бывать, но и плавать на «Науке», часто беседовать с научным руководителем экспедиции Я. К. Гололобовым и его пакистанским коллегой д-ром Масуд А. Барнеем. Результаты исследования показали, что плотность рыбы в прибрежных водах довольно велика. Из 200 ее видов 80 имели промысловое значение. Внимательно изучалась и кормовая база. Кроме того, были определены границы берегового шельфа, изучены районы, наиболее благоприятные для траления.
Гидрологи обнаружили на четырех «этажах» Аравийского моря принципиально различные водные массы. Оказалось, что настоящие океанские воды начинаются здесь с километровой глубины. Значительный слой занимают воды, пришедшие из Красного моря. Был найден и глубокий скалистый каньон, как бы продолжающий течение Инда по дну океана. Уже в первых плаваниях было собрано 15 т различных ценных экспонатов. Большинство из них пополнило музей Азово-Черноморского научно-исследовательского института рыбного хозяйства, проводившего экспедицию.
Приходившие в порт на короткий отдых капитан-директор «Науки» Леонид Плотников и другие моряки рассказывали много удивительных историй. Однажды на палубу вытащили пятиметровую акулу, порой после подъема трала команде приходилось спасаться от ядовитых зубов морских змей, а однажды трал поднял «экспонат», не имеющий ни малейшего отношения к ихтиологии, — самолетное крыло с двигателем английского производства. После такого сюрприза полсуток пришлось ремонтировать трал.
Однажды капитан сказал, что «Наука» уходит дней на 20 в Аден. Дело в том, что в рефрижераторах скопилось 230 т рыбы, которую нужно было перегрузить на встречные советские суда. А это, поверьте, оказалось не так легко. Через несколько дней к экспонатам моего личного музея прибавилась челюсть акулы, а вскоре пришлось наблюдать, как восемь моряков осторожно вынесли на палубу замороженного до каменного состояния морского окуня весом 262 кг.
Результаты экспедиции были высоко оценены пакистанской общественностью и прессой. Остается лишь пожалеть, что события сложились так, что ими пока не удалось воспользоваться в полной мере.
— Какая-то странная пошла мода размещать государственные столицы в деревнях. Так заявил в личном разговоре со мной один крупный чиновник из Карачи (поэтому я не могу назвать его имени), позволяющий себе роскошь слегка фрондировать. Затем, расшифровывая, а скорее пытаясь смягчить довольно смелое высказывание, он начал экскурс в историю.
— В самом деле, мир знает несколько искусственно созданных столиц. Во-первых, это Вашингтон, затем Канберра и, наконец, Бразилиа. Когда-то так был задуман и построен Санкт-Петербург. Что касается Исламабада, так это — детище Айюба.
Перенос столицы из Карачи действительно осуществлен М. Айюб-ханом. Это было вызвано самыми различными причинами — политическими, престижными и сугубо личными. Более того, он высказал идею, что ни один из существующих городов не годен для этой цели.
В марте 1959 г. была создана специальная комиссия по выбору места для строительства «города ислама». Председателем ее, по неожиданному стечению обстоятельств, стал генерал А. М. Яхья-хан, сменивший через десятилетие Айюба. Однако многое говорит за то, что Потварское плато заранее было облюбовано М. Айюб-ханом.
