— Хорошо, я не желаю неприятностей для вас. Тогда пусть меня отвезет ваш водитель.
— Сейчас дам команду. Только прошу вас, не проявляйте инициативы сами!
Мне стало немного неловко от мысли, что я могла нагнать на милиционера такого жуткого страху. Тем не менее мне позволили сесть в «уазик». Водитель, парень лет двадцати пяти, стриженный под расческу, бросил на меня настороженный косой взгляд.
— Едем в клинику, — сказала я, предварительно поздоровавшись.
— Никакого покоя, — проворчал водитель, включая первую скорость. — Нет чтобы постоять спокойно, так заставляют гонять машину туда-сюда. Государственный бензин тратить — последнее дело. Когда в этой стране закончится бардак?
Я не перечила. Одно из двух: или у парня плохое настроение, или он по жизни ворчун. А насчет государственного бензина пусть не втирает мне лажу — никто еще не отказался от такой лафы, как бесплатное топливо для отечественного двигателя внутреннего сгорания. Кто использует его в личных целях. Если представляется такая возможность, конечно.
Парень сразу взял хороший скоростной темп и гнал по улицам Прибрежноморска. Это меня вполне устраивало, потому что таким образом мы, вероятно, даже нагоним машину «Скорой помощи». Через пять минут после того, как мы отъехали от пансионата, я рискнула задать вопрос:
— Далеко ехать? Где находится эта клиника? Дорога, ведущая в больницу, одна? Или мы можем разминуться со «Скорой»?
Впереди громыхнуло нечто, будто столкнулись два транспортных средства.
— Дорога одна, будь она неладна. А находится больница не близко. — У водилы, кажется, снова начался приступ недовольства. — Мало того, что ехать черт знает куда, так еще трасса перегорожена!
И действительно, впереди виднелся автомобиль «Газель», сошедший с трассы и уткнувшийся в фонарный столб. Рядом, прямо посреди проезжей части, стояла измятая, как туалетная бумага, «девятка» красного цвета.
Мой водитель начал было тормозить, чтобы развернуться и отправиться обратно, но я вскрикнула:
— Куда?! Наоборот, подъезжай ближе! Это же та самая «Скорая помощь», в которой везли Светлану!
Парень, ругаясь на чем свет стоит, поминая всех святых вместе взятых, поддал газу и помчался к месту аварии.
— Ну, блин, держись! — сквозь зубы выдохнул водитель.
Я, конечно, видела в своей жизни многое, сама иногда чудила за рулем, когда того требовала обстановка, но сейчас у меня стало немного тоскливо на душе.
— Эй, осторожнее! — выкрикнула я. — Хочешь, чтобы твой «УАЗ» стал третьим участником аварии?
— Вот повезло! — выругался парень. — Психопатка свалилась на мою голову!
Он нажал педаль тормоза, и машина остановилась в пяти сантиметрах от габаритных огней «Газели». Потом, когда все затихло, я специально проверила дистанцию и убедилась, что почти не ошиблась в оценке расстояния.
Два желтых фонаря справа и слева мигали с определенным интервалом времени, подавая сигнал аварийной остановки. От задних дверей «Скорой помощи» отскочили каких-то два парня, которые хотели их открыть. Их спугнул наш резко останавливающийся «уазик». Если бы они этого не сделали, то его бампер, мощный, как балка железнодорожного моста через Волгу, просто расплющил бы их.
Я выскочила из «уазика», но лучше бы этого не делала, потому что в дверку, рядом с моей головой, ударила пуля.
— Пригнись! — крикнула я водителю, одновременно падая на горячий асфальт. — Здесь стреляют!
Не знаю, как он воспринял мои слова и последовал ли моему совету, но я услышала, как он стал кричать в микрофон милицейской рации:
— Первый! Первый! Перестрелка на углу.
Я не стала слушать названия улиц, которые он диктовал, я затаилась за «Газелью» и стала прикидывать дальнейший план действий.
Скоро прибудет подкрепление, если только милиция вовремя среагирует на радиосообщение водителя «УАЗа». По логике оставалось только ждать.
И вдруг я услышала характерные звуки — в обшивку «Газели» впивались пули. Я различила хлопки обычного пистолета типа «ТТ», а едва слышные выстрелы других стволов были похожи на те, которые издают пистолеты, снабженные глушителями.
Я увидела, что к нам бежит мужчина с пистолетом. Но вот что у него за намерения? Через мгновение я поняла, что он отнюдь не на нашей стороне.
