— Если нам повезет, возможно, акулы обнаружат его быстрее, — выдохнул я, с трудом привставая на колено.
— Чтоб вас черти взяли! Да помогите же ему, — накинулась Джойс на Лофтинга, наотмашь ударив его по лицу. Он даже не моргнул. Тогда она влепила ему еще одну пощечину.
Великан еле заметно улыбнулся, и мышца возле уголка его левого глаза стала подергиваться. Затем он протянул руку и оттолкнул ее в сторону.
Ее пронзительный вопль исцелил мою раненую гордость.
Нам потребовалось пять минут, чтобы вытащить их наверх, и еще пять, чтобы выслушать все их непристойности. Потом я предложил всем вернуться в дом и согреться.
— Конечно, — прошипел Корнелиус, — и пока мы будем там, я отыщу владельца вот этого. — Он раскрыл перед моим носом свой дрожавший кулак. На ладони кусочек ткани цвета лаванды, насколько я мог рассмотреть при свете луны. Мини-юбка Аманды?! — изумился я. Если это так, тогда где же разорванное на клочки нижнее белье?
— Вы нашли это в воде? — скептически спросил я.
— Нет! — резко бросил он. — Это висело на гвозде вот на той свае. Я нашел его еще до того, как слуга бросил меня в воду!
— Восхищаюсь вашей цепкостью, — искренне заметил я. Не думаете ли вы, что клочок оторван от платья той персоны, которая затопила ваше судно?
— Конечно, думаю, ты, идиот! Откуда же еще!
— Возможно, вы и правы, — согласился я и уставился на обрывок ткани, уныло вспоминая Аманду.
— Всем приветик! — раздался веселый голосок.
Мы все посмотрели вверх, на девушку моей мечты, которая постепенно превращалась в ночной кошмар. Она вышла из тени и направилась по причалу к нам, держа в руке топор!
— Убийство еще более нереально, чем смерть, — вздохнула Аманда. — Бедная Райма!
— Все мы бедные, потому что теперь у нас нет возможности получить помощь, — проворчал я.
— Вы же верите мне насчет яхты, правда, Рэнди? — умоляюще спросила она, когда я вручал ей «Том Коллинз» с водкой[1].
Прежде чем ответить, я выпил половину изрядной порции бурбона.
Я все еще страдал от холода, но уже чувствовал тепло, расползавшееся изнутри и восстанавливавшее некое ощущение порядка в моем смятенном мозгу.
— Если кто-то разорвал ваше нижнее белье, разве стал бы он колебаться, прежде чем украсть вашу мини-юбку? Абсолютно разумное объяснение, — допустил я.
— Но вы-то не верите ему, — прохныкала Аманда, пролив выпивку на ковер.
— Осторожнее, — предупредил я. — У них тут нет служанки. Лофтингу придется собственноручно чистить ковер.
Закусив нижнюю губку, девушка подняла глаза, в них стояли слезы, которые вот-вот перелились бы через край. Пока я на нее смотрел, одна слезинка упала в ее бокал.
— Хорошо, почему бы вам не запереть меня? — прорыдала она.
— Потому что я верю вам, — беспомощно развел я руками. — По крайней мере, у меня нет сомнений на ваш счет.
— Тогда почему вы позволили этому человеку ударить меня и угрожать мне топором? — Ее лицо неожиданно сжалось от боли, а глаза сверкали с таким искренним страданием, что даже араб-работорговец переменил бы свое мнение, если бы сомневался в ее невинности.
Я взял ее уже частично опустошенный бокал и отечески обнял за плечи своей сильной рукой.
— На самом деле я вовсе ему не позволял, сокровище мое. Я его не остановил, потому что был слишком ошеломлен и не сумел быстро отреагировать. Во всяком случае, я отнял у него топор, разве нет?
— Нет, не отняли. Это сделал Лофтинг. Вы только сказали… — И Аманда снова разразилась рыданиями.
— Ладно, ладно, значит, я спросил вас, зачем вы утопили яхту. Возможно, на какую-то минуту мне даже пришла дикая мысль, что это сделали вы. — Я приподнял ее подбородок и заглянул в ее глаза, затем поспешно добавил: — Но только лишь на минутку. Все выглядело слишком очевидно, чтобы быть правдой. Клочок от вашей юбки обнаружен на месте преступления, а потом подходите вы с топором в руке. Видите ли, вы не можете быть виновной, потому что уж слишком много очевидных улик, убеждающих, что вы виновны.
Аманда моргнула и промокнула краешки глаз носовым платком.
— Вы так думаете? Честно? Кто-то пытался навести подозрения на меня?
— В оторванный кусок юбки, демонстративно висевший на гвозде, я отказываюсь верить. Но ведь никто насильно не впихивал вам в руки топор, верно?
