А молятся они на восток, как на Руси молятся. Обе руки подымут высоко да кладут на темя, да ложатся ниц на землю, и весь вытянется на земле — то их поклоны. А есть садятся — руки обмывают, да ноги, да и рот полощут. Бутханы же их без дверей, обращены на восток, и буты стоят лицом на восток. А кто у них умрёт, тех сжигают да пепел сыплют в воду. А когда дитя родится, бабит муж, и имя сыну даёт отец, а мать — дочери. А сорома не знают, без одежды не стыдятся. А когда придёт кто или уходит, кланяется, как у нас чернецы, обеими руками касается земли, и всё молча.
В Парват, к своему буту, ездят на Великий пост. А тут их Иерусалим; что для бесермен Мекка, а по-русскы — Иерусалим, то для индеян Парват. И съезжаются все нагие, только гузно ширинкою прикрыто, и жонки все нагие, только фота на гузне, а иные все в фотах, да на шее жемчугу много, да яхонтов, да на руках браслеты и перстни золотые. Олло оакъ! — Ей Богу! А едут к бутхане на быках, рога у каждого быка окованы медью, да на шее триста колокольцев, и копыта медью подкованы. И тех быков они называют «ачче».
* * *
Подпёрся руками, щёки о ладошки опёр. Глаза светлые карие, впалые, улыбались жидко-блескуче...
Он звал индийских кумиров «бутами» — на персидский лад. А как шёл на поклонение к Парвати-Шрипарвати... Это уж рассказывать сколь! Говорить — не переговорить!.. А храм звал Офонас также на персидский лад — как персы зовут — «бутханэ» — «дом идолов», кумирня. А вкруг храмов, кумирен этих, стена была выстроена, а в ограде сад и пруд большой. А построена ограда, сложена из камней серых, обточенных ровно. А подходишь к ограде — вся резная, фигуры вырезаны. А много там вырезано воплощений бога Вишну, они называются «аватары». И первые те аватары — рыба, черепаха и вепрь. А ещё аватара — показано, как Вишну спасает Ману, первочеловека, индийского Адама. А ещё Вишну, который зовётся Нарасимха — человеколев. А ещё Вишну в обличье Рамы — славного героя, а подле Рамы — славный воин его и союзник Хануман, царь обезьянский. А ещё и Ганеша, самый мудрый бог индийский, сын Парвати и Шивы, отрок с головою слона...
А праздник зовётся «Шиваратри» — «Ночь Шивы».
И Офонас путает слова. «Шеш» — персидское «шесть», а «кепи» — монета индийская...
А людей великое множество — «лакх» — как индеяне говорят...
А большой Шива поставлен с трезубцем-копием, а подле него бык Нанди. И с Юстинияном Цареградским тот большой кумир сходен. А вол велми велик — большой бык Нанди...
А много в Индии питий наподобие русской сыты, когда мёд в воде разводят...
А яхонты-лалы — красные драгоценные камни... О них бы записать, что услышал Офонас. А говорили, что люди учёные почитают золото самым благородным из всех тел, и самым зрелым, и совершенным по соразмерному строению. А люди простые многие веруют, будто золото неспешно дошло до своего совершенства, пройдя через состояние многих плавких тел; и будто золотая сущность золота была спервоначалу свинцом, после — оловом, после — медью, после — серебром, и уж после всего этого золото сделалось золотом, достигнувши совершенства своего. Так ведь и человек соразмерен и совершенен по-своему! Но возможно ли говорить, будто человек явился спервоначалу быком, после преобразился в осла, дальше — в коня, ещё дальше — в обезьяну; и только после всех этих превращений сделался человеком? Или возможно?.. А как же говорят о яхонте-лале, будто бы он сперва бывает белым, после чернеет, желтеет; и только после всех этих окрасок-цветов делается красным? Офонас ведь сам слыхал, как один купец рассказывал, будто сам видел в одной копи все эти цвета...
Эх! Паломничество, паломничество! Когда Офонас-Юсуф пошёл вместе с индеянами...
Нет сил сидеть, лечь надобно. И глаза в потолок тёмный. И пусть перед глазами заиграют, загуляют, запляшут картины живые... Как всё было? Нет слов описать. А увидеть снова и снова перед глазами своими? Ведь это возможно, возможно!..
* * *
...Повозка трясётся по дороге ухабистой. Подле Офонаса-Юсуфа незнаемая жонка, в плат завёрнутая тёмно-зелёный, ростом малая. А сам Офонас-Юсуф, загорелый, почернелый, на голове тюрбан выцветший, за плечами — сума. Но это ведь ещё не «прастхана» — не начало, не зачин паломничьего пути. Нет, это всего лишь путь к зачину...
