В воцарившейся тишине слышались редкие слабые удары скатывающихся с потолка капель. Хет закончил свой рассказ, и ни Марсий, ни Енк не знали, как это можно было прокомментировать.
— Как ты смог сбежать от них? — спросил Енк.
— Я просидел в плену пять дней, а после пришла она.
Хет замолчал.
— Та девушка? — удивился Марсий.
— Да! — кивнул принц. — Она выпустила меня и помогла найти путь на стоянку.
— И ты выбрал ионский звездолет, чтобы удрать? — удивился Енк.
— Я выбрал тот, что стоял первым, — подтвердил принц.
— Счастливчик, — произнес Марсий.
Хет улыбнулся.
Время текло очень медленно. Гинейцы не приходили к ним. Марсий не находил себе места. Он облокачивался на стену, совершал пешие витки по клетке, садился, вставал, он не мог думать ни о чем, кроме Атлы. Тревожный вопрос: «Что они могли сделать с ней?» занозой засел в его сознание. С невероятным усилием он отгонял от себя жуткие мысли, но отвратительные фантазии непрестанно лезли в голову. Тулонец винил себя в том, что не смог её защитить. Изнывал от безысходности и неспособности помочь. Кровожадные земные тигры скребли по его сердцу когтями, разрывая в клочья. Бесценное время утекало во мрак унылого плесневелого коридора, а он ничего не мог сделать. Семь миров стояли на краю гибели, а добраться до городов и поведать о спасительном мире, казалось, стало уже невозможным.
По темному коридору в их сторону двигалось черное облако, скомпонованное из пяти человеческих фигур. Облик выдавал в них хозяев судна. Это были контрабандисты. Марсий встречал их раньше, но при других обстоятельствах и в другой обстановке. Он знал их повадки и нрав. Десятки контрабандистских душ были у него на счету. Он убивал по заданию штаба, бездушно и холодно, но теперь, если бы выдался случай снести одному из крысятников голову, он вложил бы в это всю ярость и ненависть, которой уже успел напитаться, пребывая на Майле.
Вызывающий внешний вид подчеркивал их агрессивность и беспринципность. Выставленные вертикально относительно черепа волосы заострялись к концам колючими иглами. Кожа пестрела грубыми росписями и рубцами. Нередко они имитировали на себе фактуру из шерсти, чешуи и полос. Многочисленные проколы на лице и шее, блики металлических колец, вставленных в них, и жуткие шрамы по всему телу создавали их деспотический облик, направленный на внушение страха и отвращения. Все пятеро были до зубов вооружены.
— Не стой как истукан, надо воспользоваться ситуацией, — крикнул тулонец в сторону Ёнка, и, схватив за шею Хета, подтащил принца к себе.
— Что ты делаешь? — растерялся принц.
— Подыгрывай, — шепнул ему на ухо Марсий и грубо схватил за подбородок.
Ёнк заломил Хету руки и встал вплотную к тулонцу, разгадав его план.
Контрабандисты были уже у самого стекла, но, увидев их действия, замедлили ход.
Прозрачная стена куба стала медленно опускаться, добавляя ситуации напряжения. Теперь между ними и варварами не было преград.
— Еще шаг, и я сверну ему голову! — крикнул Марсий, сдавив руками шею принца. — И вы уже никогда не получите выкуп!
Хет стал демонстративно задыхаться и паниковать, настолько демонстративно, что Ёнк, не выдержав, уже всерьез ударил его промеж ребер. Принц завопил.
— Спокойно! — выставив руку вперед, крикнул самый высокий из толпы.
Судя по всему, этот контрабандист единственный из всех говорил по-тулонски.
— Отпусти его! — приказал он.
— С чего вдруг? — грубо спросил Марсий.
— Негоже калечить друзей, — улыбнулся он.
— Этот ублюдок мне не друг, — толкнув Хета в спину, равнодушно и холодно крикнул Марсий. — Мне ничего не стоит убить его. И вы не получите за королевскую голову выкупа.
Контрабандист засмеялся.
