Уж не разлюбил ли он ее? Эта мысль не давала ей покоя. Она гнала ее от себя, уверяя, что в их отношениях ничего не изменилось, но упорный червячок сомнения все грыз и грыз ее изнутри, не давая покоя.
Увидев незнакомую девушку, она удивилась. Кто это такая? Она никогда ее здесь прежде не видела. Окрикнув и увидев ее пронзительно-синие глаза, казавшиеся еще синее на белом лице, графиня замерла, испуганно замолчав.
Колдунья! Откуда она здесь?
Амирель стало ее жаль. Она сразу догадалась, что графиня беременна и очень боится снова родить девочку. Эта боязнь сжигает ее изнутри. Кроме этого есть еще что-то, но что, она понять не смогла.
Сделав небольшой книксен, тихо ответила, поспешно опустив глаза:
— Я случайно здесь проходила. Извините, если помешала. Я сейчас уйду и мешать вам не буду…
Она повернулась, но графиня порывисто схватила ее за рукав.
— Не уходите, прошу вас! Я никому про вас не скажу. Только… — тут она тяжело вздохнула и замолчала, не желая признаваться в постыдной слабости.
Амирель сочувственно сказала:
— Вы беременны и боитесь, что снова родите девочку? Я могу сказать, кого вы носите, но для этого мне нужно к вам прикоснуться.
Графиня молча взяла ее руку и приложила к чуть-чуть округлившемуся животу.
— Если это опять девочка, я ничего не буду говорить мужу. Я… — и она снова замолчала.
«…избавлюсь от плода…» — про себя закончила ее слова Амирель.
Она прислушалась. От чрева графини шли четкие сигналы, принадлежавшие мужчине. Амирель с улыбкой заверила:
— Это мальчик. Более того, я уверена, что теперь вы будете рожать только мальчиков. Если захотите еще детей. — И, прикрыв глаза, послала в чрево графини волну радостного тепла.
Графиня расцвела, ее глаза засияли. Жизнь для нее вновь заиграла радужными красками, как в далекой молодости, когда она была уверена в своем безоблачном счастье.
— Спасибо! Если вам что-то нужно, скажите мне. Я попытаюсь помочь! — горячо пообещала она. Благодарность в ней бурлила, требуя выхода. — Может быть, вам стоит остаться здесь? Я постараюсь, чтоб это было безопасно.
Амирель отрицательно замотала головой.
— Мне ничего не нужно, спасибо! Только никому обо мне не говорите, и все будет хорошо. И запомните: я здесь не живу!
Она вложила в эти слова силу приказа, и графиня мягко согласилась:
— Да, конечно. Но откуда вы?
— Вам этого лучше не знать, — Амирель сделала шаг в сторону, собираясь бежать. — Это слишком опасно. Вы же все понимаете. Если вас будут спрашивать недобрые люди, вы им обо мне ничего рассказать не сможете. Просто потому, что ничего не знаете. И запомните: — колдуньи в вашем имении нет!
Тут до них донеслись крики играющих детей:
— Мама, мамочка, иди скорее к нам! Мы построим ледяной дворец!
Графиня повернулась к ним, отвечая, что сейчас придет. Через мгновенье хотела сказать колдунье, чтоб она ее не боялась, но той уже не было. Посмотрев на цепочку следов, уходящих за ограду замка, и засыпаемую свежей порошей, она только теперь почувствовала нервную дрожь, пробравшую ее до самых коленей.
Королевская кровь! Это по-настоящему опасное знакомство, очень опасное. И про него никому говорить нельзя, даже мужу. Как он отнесется к тому, что рядом с его родовым замком бродит та, что одним своим присутствием может разрушить все, что ему дорого, графиня не знала.
Лучше не рисковать.
Время шло. Наступила настоящая зима, суровая, морозная и ветреная, как обычно в Северстане. Земли графа Холлта защищали обступившие со всех сторон дремучие непроходимые леса, поэтому ледяные ветры с северного моря, наносившие существенный урон другим землям, здесь почти не ощущались.
Но зато в графстве лютовали волки. Они сбивались в огромные стаи, нападая на людей и животных, и ездить по заснеженным дорогам можно было только с хорошо вооруженной охраной и только днем. В одиночку, да еще ночью, на дороге делать было нечего.
Волчьи следы находили даже возле парка в поместье графа. Крупные матерые звери по ночам упорно кружили возле высокой чугунной ограды парка, пытаясь проникнуть внутрь, пренебрегая опасностью быть убитыми стражниками. Что им надо было внутри, никто не знал. Возможно, они просто оголодали лютой зимой и любой ценой стремились добраться до пищи?
