— Здесь точно не было, а вот как на юге, на перешейке, связывающем страну с большой землей, не знаю. Но почему вас это вдруг заинтересовало?
— Подумалось, если б проход был, я могла бы уйти в ту страну, откуда родом королева Лусия. Там наверняка много таких, как я. Я была бы там самой обычной девушкой и смогла бы жить как все.
Она не добавила, «жить, а не прозябать», потупилась и покраснела, подумав: «Граф решит, что я неблагодарная. Он столько для меня сделал, а я…»
Амирель со стыдом повесила голову, а граф принялся смущенно извиняться:
— Я знаю, здесь бедно и скучно. Но я не сижу сложа руки, не думайте. Я прощупываю почву. Дело в том, что нельзя заявить: у меня живет особа истинной королевской крови, умеющая лечить и управлять живыми существами. Нужно сначала выяснить, что о возможности появления такого человека думают сами члены королевской фамилии, особенно наследный принц, а для этого нужно осторожно выспросить каждого из них. Сам король к этому относится крайне отрицательно, он не раз говорил об этом на Королевском Совете. Поэтому я создаю благодатную почву для вашего появления. А это дело не быстрое. Но здесь вы не останетесь, даю вам слово. Потерпите еще немного, и все наладится.
Амирель сумрачно кивнула, думая — сколько же это «недолго» будет длиться. Она здесь уже несколько месяцев, скоро на землю ляжет снег, укрыв все вокруг холодным белым покрывалом.
Да и к лучшему ли для нее будут сулимые графом перемены? Она ничего не понимала в хитросплетениях королевского двора, но чувствовала, что там все очень непросто и даже страшно. И туда ей вовсе не хотелось. Уж лучше она останется здесь. Пусть в этом домике ей и скучно, но зато безопасно. Необдуманное посещение ярмарки в Холлтбурге многому ее научило.
Едва граф ушел, Амирель тут же дважды повернула ключ в дверях. Помедлив, задвинула и тяжелый засов. Возможно, это пустая предосторожность, а, возможно, и нет. Ей несколько раз казалось, что под покровом ночи к ней кто-то пытался войти. Что это не граф и не его камердинер, однозначно — они всегда стучали по-особому и звали ее по имени.
Это был кто-то чужой. Она не особо боялась, уповая на свою способность убедить уйти любого обычного человека. Но вдруг это приходили люди из тайного сыска? Они выяснили, где она прячется, и хотят увезти ее под покровом ночи, чтобы сжечь, как мерзкую колдунью?
И она не знала, сможет ли противостоять им. Они же не обычные люди, они специально обученные эмиссары. От одного этого слова она пугалась так, что не могла связно мыслить.
Она уже хотела рассказать об этих попытках графу и попросить поселить ее в замке, недалеко от него, под надежной защитой, и только мысль, что в замке полно людей и скрываться от них будет еще труднее, чем здесь, останавливала ее.
Но в эту ночь все было тихо, ее покой никто не тревожил, и когда утром она проснулась, прекрасно выспавшись ночью, ее ждало маленькое чудо.
Снег! За ночь его выпало столько, что все видимое в окошко пространство сияло, сверкало и переливалось.
Амирель всегда любила первый снег, такой белый и пушистый, не испачканный ни людьми, ни животными. Вот и теперь, не утерпев, она оделась потеплее и отправилась гулять по парку, оставляя за собой цепочку маленьких следов.
Любуясь сверкающим чудом, забылась, вышла за пределы парка и подошла почти вплотную к величественной громаде старого замка. На площади возле него играли девочки в пушистых шубках, скатывая снежки и пуляя ими друг в друга.
Она не сразу поняла, кто это. А, поняв, попятилась и хотела было убежать, но была остановлена тихим:
— Извините, вы кто?
Амирель резко обернулась и от неожиданности в упор посмотрела на спрашивающего, забыв, что взгляд ей поднимать нельзя. Она тут же спохватилась и уткнулась носом в землю, но было уже поздно: цвет ее глаз разглядели.
Перед ней стояла графиня в меховом плаще до пят, в теплом капоре и шарфом на шее. Она была бледна, под глазами залегли мрачные тени. В последнее время она плохо спала, и не только из-за тяжелой беременности. Граф постоянно был чем-то занят, озабочен и неразговорчив.
