— Старуха Лудек думает, будто мы совсем ни на что не годны, — пробурчал Жан-Ив, когда они вылезли на берег и надели более подходящие ботинки. — Мы ей покажем.
— Правильно, — поддержал его Ги. — Пойдем, я знаю тут одну тропинку. Она приведет нас на место, откуда все видно.
И они привычно зашагали вверх по узкой, едва заметной тропке. Они выросли тут, поэтому, как любой местный житель, знали все здешние переходы и самые короткие пути от одного пункта к другому. Знания перешли к ним от прадедов, среди которых в свое время было немало контрабандистов. Теперь никто из жителей деревни контрабандой не занимался, но тайные переходы забыты не были.
Добравшись до цели и почти не запыхавшись, они принялись осматривать побережье.
— Эй! — крикнул Ги. — Вон она. Наверняка это мадам Барух. Видишь ребенка?
Жан-Ив посмотрел в том направлении, куда показывал палец Ги.
— Ага. Она и есть, — медленно проговорил он.
Он ясно видел худенькую женскую фигурку в черном и малыша, завернутого в белое одеяло. Она стояла, прислонившись спиной к скале, и как будто укачивала младенца.
— Пойдем здесь, — сказал Ги. — Тогда мы сможем незаметно подобраться к ней с правой стороны.
— Правильно. — Жан-Ив перевязал шнурки на ботинках. — Иди вперед.
Луизе показалось, что она поняла смысл выражения «душа убежала в пятки». Она еще никогда в своей жизни так не боялась.
— Боже, сохрани моего Дэниела. Не дай ей причинить ему зло. Пожалуйста, сохрани ему жизнь.
Она произносила эти слова во весь голос, не боясь, что ее услышат. Ветер тотчас уносил ее слова прочь. Она молилась о Дэниеле, не желая поминать Веронику, которая украла ее единственного сына.
Они приблизились к скале, и только тут Луиза догадалась, что это культовый камень, какие нередко встречаются в Бретани. Майкл обошел его.
— Смотрите, — прошептал он.
— Слава Богу, — отозвался Роберт. Вероника была тут. Одетая всего-навсего в легкий костюм, она стояла, прислонившись к скале, и держала на руках завернутого в толстое одеяло Дэниела. Мальчик плакал. Слава Богу, он жив, подумала Луиза и чуть не упала из-за внезапно охватившей ее слабости. Больной ребенок не мог бы так громко кричать. Она посмотрела на лицо Вероники, и ее страх, ужас, ненависть мгновенно исчезли. Она словно заглянула ей в душу. Прекрасное лицо Вероники сияло такой неодолимой любовью, что Луизе захотелось плакать.
— Это несправедливо, — прошептала она. — Почему ей отказано в ребенке?
— Жизнь не всегда справедливая, — ответил Роберт, взяв Луизу за руку и печально улыбнувшись ей. — Я рад, что ты поняла и перестала ее ненавидеть.
— Я не могу ненавидеть ее за то, что она хочет любить ребенка. — Луиза едва не плакала. — Мне жаль, что я не могу ей помочь.
— Мы можем ей помочь. Мы. Найдем какой-то способ. Надо только сначала вытащить их оттуда.
Первым решился заговорить с ней Майкл.
— Вероника, — ласково позвал он, изо всех сил стараясь ее не напугать.
— Майкл! — на мгновение лицо Вероники осветилось радостной улыбкой, но она увидела Роберта и Луизу и, погасив улыбку, еще крепче прижала к себе Дэниела. — Он мой! Мой!
— Вероника, ты должна…
Луиза отодвинула Майкла и заговорила с Вероникой:
— Ты его любишь…
Вероника кивнула.
— О да, да. Я люблю его. — Она не сводила глаз с лица Луизы, одновременно веря и не веря ей. — Ты ведь понимаешь?
— Понимаю, — ответила Луиза. — Понимаю.
Наверное, Дэниел услыхал голос Луизы, потому что начал биться в одеяле и закричал еще громче. Вероника наклонила голову, чтобы успокоить его, и Луиза увидала огромный черный синяк у нее на лбу. Понимая, что Вероника, по-видимому, сильно ударилась головой, когда самолет упал, Луиза испугалась, как бы она не потеряла сознание и не поскользнулась на мокрых камнях, ведь тогда и Дэниелу грозит… Она заставила себя не думать об этом и не позволила себе смотреть вниз на грозное море, бьющееся о скалу. Надо поладить с ней, твердила она себе, пусть она только выйдет оттуда, а потом мы что-нибудь придумаем.
Вероника подняла голову. Она чуть не плакала.
— Он голодный. А у меня нет даже молока.
— У меня есть, — отозвался Роберт. — Можно мне подойти?
