Майкл посадил самолет в маленьком аэропорту в Сан-Брюке. Каменные берега Бретани розовели в солнечном свете. Море было лазорево-голубым.
Майкл не был спокоен. Он не видел Веронику после развода. Говорить по телефону — это одно, а стоять лицом к лицу — совсем другое. Ощущение зависимости и беззащитности было новым для него и тем более удивительным, что беззащитной должна была бы быть Вероника, а не он.
Быстро покончив с формальностями, Майкл тотчас направился на стоянку машин, где собирался арендовать одну.
— Майкл! Я здесь!
Вероника бежала к нему, и ее черные волосы развевались у нее за спиной. В зеленом платье она была похожа на русалку, сбежавшую из моря. Он подхватил ее, обнял, и голова у него закружилась от единственного на свете аромата духов. На секунду он вспомнил о Луизе, похожей на тюльпан в своем желтом платье, но ее образ мгновенно растаял, едва он взглянул на бледное лицо Вероники, увидел ее черные глаза и ослепительную улыбку. Она гипнотизировала его, и едва коснулась губами его губ, как Майкл понял, что погиб. Он не сможет разорвать их договор, не сможет бросить ее, потому что любит со страстью, сметающей все препятствия. Майкл любит ее. Это его слабость, но он ничего не может с ней поделать. Он забыл обо всем на свете, сжимая ее в своих объятиях и не понимая, как мог позволить ей уйти.
Вероника сама села за руль.
— Отдыхай. Я знаю здесь все закоулки и сама тебя повезу.
Майкл смотрел в окно на пробегающие мимо зеленые поля. Скоро здесь начнется уборка и заготовка кормов для пасущихся пока привольно коров.
— Лудеки знают о моем приезде?
— Да. Только ты не волнуйся. Они не будут сплетничать. Мы же оба не хотим, чтобы твоя новая жена узнала о том, что ты нанес визит своей прежней жене.
— Не хотим. И давай не будем о ней говорить.
Теперь, когда он опять был с Вероникой, его жизнь с Луизой казалась ему нереальной, призрачной, хотя он не мог подавить в себе ощущение вины перед ней. Что он наделал? Что они все наделали? Как же выкрутиться из создавшейся ситуации, не причинив никому горя?
— Прекрасно, — отозвалась Вероника. — Я не хочу говорить о ней. Даже думать о ней не хочу.
И она повернула не к дому, а в другую сторону, на дорогу, которая вела в горы.
— Куда мы едем? — Майкл ничего не понимал.
— Оживлять нашу любовь на природе. Там, где ветер унесет прочь воспоминания последнего года.
Машина выехала на открытое место, где рос только тамариск, погнутый и искривленный ветром.
Вероника остановилась и повела Майкла по крутой узкой тропинке вниз.
— А здесь не опасно?
Не зная дороги, Майкл то и дело спотыкался о камни.
— Конечно же, безопасно. — Веронике приходилось кричать, потому что море заглушало все звуки. Она остановилась возле огромного менгира, которыми славна Бретань. — Вот. — Она увлекла Майкла за собой. — Здесь мы укрыты тамариском и менгиром. Мое любимое место. — Она обняла его за шею и поцеловала в губы. Когда она оторвалась от него, Майкл увидел в ее глазах слезы. — Я так долго тебя ждала. Так долго.
Когда Майкл лег на нее, ему показалось, что время повернулось вспять. Нет, он вспомнил не о том времени, когда они были вместе, а о том, когда появились первые семена опасности. На мгновение он испугался, и море, гудевшее внизу, показалось ему чудовищем, готовым поглотить их обоих. Но потом он забыл о нем. Его вновь, как всегда, заколдовали крепкие маленькие груди Вероники, ее узкие бедра. Раздевая друг друга между поцелуями, они льнули друг к другу, словно их притягивала неодолимая магнетическая сила. Море, небо и ветер стали свидетелями их нового единения. Майкл забыл обо всем, кроме любимого тела Вероники, он уже не контролировал себя и неожиданно услышал свой крик, торжествующий вопль наслаждения. В наслаждении они стали одним существом, словно созданные друг для друга две половинки одного целого.
