– Нет, он намного, намного старше, – сказала я, и глаза, и рот Триши одновременно распахнулись. – Я встретила его у Лонселотта, – соврала я, – мы много разговаривали, потом он встретил меня по дороге из школы сегодня.
– Сколько ему лет? – спросила Триша, задержав дыхание.
– Около тридцати.
– Тридцати!
Я кивнула.
– Как его зовут?
– Алан, Алан Хигнс. Но ты поклянись, что никому не скажешь, обещай.
– Никому. Конечно, никому, – Триша замком скрестила пальцы на своих губах. – Как он выглядит?
– Он высок, около шести с половиной футов, глаза цвета миндаля и темно-коричневые волосы. У него очень чувствительное лицо человека, которому хочется доверять. Он очень, очень вежливый и коммуникабельный.
– Но ему же за тридцать! – взмахом головы Триша откинула волосы. – Что он от тебя хочет? – взгляд Триши стал жестоким. – Он не женат?
– Был, но жена умерла после трех коротких лет совместной жизни. Он сказал, что до сих пор не смотрел ни на одну женщину, а заговорил со мной, потому что я очень напоминаю его жену.
– Чем он занимается? – продолжала допрос Триша.
– Он бизнесмен, и преуспевающий, потому что проживает на Парковой Авеню. Он пригласил меня на сегодняшний вечер.
– Сегодня вечером! Что же ты собираешься делать? – спросила она.
– Я хочу пойти, но я не хочу, чтобы Агнесса знала, куда я иду. Я скажу ей, у меня намечается специальный урок по фортепиано, и мне необходимо в библиотеку, чтобы кое-что изучить. Ты поддержишь меня в случае чего?
– Но идти в квартиру к человеку, с которым только что познакомилась, к тридцатилетнему человеку!
– Я могу доверять ему, я знаю, что могу. Он так приятен. Мы собираемся слушать музыку и разговаривать.
Триша непонимающе покачала головой.
– Был ли он у Лонселотта, когда мы заходили туда вместе?
– Да, но ему не хватало смелости подойти и заговорить со мной, это еще раз подтверждает его вежливость и робость.
– Я все равно не понимаю этого, – с сожалением говорила она. – Ты представишь нас?
– Да, когда он будет готов к этому. Сейчас он скорее всего откажется.
Я ждала, как она воспримет мою историю.
– Все в порядке, – сказала Триша, – я поддержу тебя во время обеда, если Агнесса будет расспрашивать, но ты и сама будь поосторожней.
– Спасибо, я всегда знала, что тебе можно доверять.
– Больше тридцати, – пробубнила Триша себе под нос.
Я улыбнулась и пошла выполнять домашнюю работу, чтобы встреча с Михаэлем Саттоном не сказывалась на учебе.
Несмотря на то, что Михаэль сказал мне специально не одеваться, я одела более красивый свитер и блузку, купленную матерью перед поездкой в школу, которая теперь плотнее обтягивала мой бюст. Я выбрала темно-синюю шерстяную юбку и синие колготы. Волосы решила оставить распущенными.
– Почему ты так сегодня оделась? – спросила Агнесса.
Я ответила, что у меня сегодня специальное занятие по фортепиано, и кое-кто может прийти меня послушать. Также я сказала, что мне нужно посетить библиотеку, чтобы просмотреть кое-какие материалы. Во время моего рассказа Триша строила заговорщические физиономии. Агнесса чуть было не изобличила мою ложь, когда сказала:
– Ведь твой библиотекарь сегодня не работает.
– Я договорилась с другой девушкой. Она приняла мою отговорку, и я ушла. Михаэль жил в сказочном доме, коридор был отделан золотым мрамором, красная кожа обтягивала диваны и кресла, столы были стеклянными, все в тонких узорах, не серийной выдувки. Привратник проводил меня к лифту. Я долго не могла попасть пальцем в звонок, так дрожали мои руки. Когда Михаэль открыл дверь, я была поражена великолепием его наряда. На нем был серый, цвета древесного угля костюм из такой мягкой кашемировой шерсти, какую только можно представить.
– Привет, – сказал он. – Вы на редкость точны, другие мои гости должны у вас поучиться.
Он отступил внутрь. Квартира была роскошная, от мраморной прихожей до зала красный шелк обтягивал стены и мебель, большое окно в черной металлической раме и огромный камин. Пол был покрыт мягким белым ковром, шторы были из белого драпированного шелка. Сейчас они были раздвинуты, чтобы можно было полюбоваться видом позднего вечернего неба. Я вошла в комнату и услышала тихо звучащую стереозапись Чайковского «Спящая красавица».
