Я не понимала, что он хочет сказать этим, но на всякий случай ответила «да», и оно прозвучало тихо-тихо. Так что ни я, ни он не были уверены, сказала я что-нибудь или нет.
– Хорошо! – воскликнул Саттон. – Хорошо, – повторил он тише и пошел к стулу, на котором оставил свои вещи. Когда он начал наматывать шарф вокруг шеи, то улыбнулся и сказал: – Я убегаю, у меня сегодня еще дюжина дел, намечена вечеринка, никого особенно не приглашал, будут только поклонники и поклонницы, – когда он надел пальто, то опять приблизился ко мне. – Можете ли вы быть благоразумны?
– Благоразумны?
– Хранить тайну, – улыбнулся он, – особенно, если это нужно.
– Конечно, могу, я делюсь только со своей подругой и то не всем.
Я подумала, что он попросит не говорить никому о поцелуе.
– Хорошо, – он оценивающе взглянул на меня, как бы думая, продолжать разговор или нет. – Должен заметить, что сегодня соберутся люди, которые могут заинтересовать вас, только… – он прошелся к двери, чтобы убедиться, что она была закрыта. – Администрация скорее всего превратно воспримет мое приглашение. Очевидно, они ограничивают подобные контакты, но я хотел бы вас пригласить. – О, я буду держать слово!
Он приложил указательный палец к моим губам и выразительно посмотрел на дверь.
– Даже стены имеют уши.
Я кивнула, и маэстро улыбнулся.
– Я живу на восточной улице семьдесят два, квартира 4Б, – сказал он. – Все собираются к восьми, но помните, никому ни слова, даже подруге. Обещаете?
– Да, – выдохнула я.
– Смотрите, не опаздывайте, – крикнул он уже в дверях.
– Как мне одеться?
– Ничего специального, как вам захочется. Долгое время я просто стояла, ни о чем не думая.
И не могла понять, почему он так боится, что кто-нибудь услышит? Я посмотрела на пианино, немого свидетеля всего происшедшего. Я положила руку на сердце, как будто измеряя пульс, потом медленно, словно боясь испугать мечту, собрала вещи и ушла.
Триша, как только я вошла, заметила, что со мной что-то не так. Она была полна своей обычной энергией. Она смаковала все школьные новости, в течение пятнадцати минут я просто слушала, на моем лице застыла улыбка вежливости, говорила Триша, но я слышала другой голос, голос Михаэля.
– Ты хотя бы слышишь меня? – внезапно спросила Триша.
– Что? О, да, да, – ответила я, так и не успев предотвратить появление румянца на своем лице. Мне показалось, что она слышит мои мысли. Триша наклонила голову и стала пристально меня рассматривать, внезапно ее глаза расширились и она подскочила.
– Я знаю этот взгляд! – воскликнула она. – Ты с кем-нибудь встречалась? Он так тебе понравился, что даже твои пятки горят от любви. Расскажи мне обо всем, – она придвинулась ближе.
– Я…
– О, Дон, – с нетерпением воскликнула Триша, – ты можешь довериться мне. Я очень многое рассказала тебе, и еще столько же расскажу, и ты мне рассказывала самое интимное, самые личные моменты своей жизни. Я никогда никому об этом не говорила, хорошо?
– Да, никому, – согласилась я.
Меня так и подмывало рассказать, что произошло на уроке вокала. Потребность поделиться с кем-то росла во мне подобно воздушному шару, заполняемому воздухом. Я боялась, если не расскажу, то волнение разорвет меня. И все же, я помнила обещание, данное Михаэлю. Ведь он спросил, умею ли я хранить тайну. Другими словами, можно ли на меня положиться. Как можно в первый же раз предать человека? Что если Триша расскажет кому-нибудь, и все вернется обратно к Михаэлю? Я бы повесила на свои губы амбарный замок, чтобы не проговориться.
– Хорошо, – Триша встала и отошла от меня, – захочешь – расскажешь!
– Да, – призналась я, – я повстречала человека.
– Я знаю это, по твоим глазам сложно было не прочесть. Так кто он? Он старше тебя, правильно? Это не Эрик Ричард, да? Я видела, как он проходил мимо, смотрел на тебя и что-то шептал друзьям. У него такие задумчивые глаза! Это он? – на одном дыхании проговорила Триша.
– Нет, – возразила я, – это не он.
Я прокляла свою болтливость, я не могла не сказать, и не имела права сказать.
– Тогда кто это? Скажи мне!
– Он не студент.
– Он не… – В глазах Триши разочарование мгновенно сменилось еще большим любопытством.
