Долгое время приграничные миры архонов были настолько крепки, что имперские экспедиции растворялись в их пространствах без следа, однако война все расставила по местам, и теперь Император знал о Золотой Дороге достаточно, чтобы двинуться по ней.
«И будет Империя от Синей до Белой звезды», – так было сказано в древнем пророчестве, и Хаокин надеялся его исполнить.
– Да, впечатляет, – согласился Император, потрогав несколько следовавших за Куггелем планет и тщательно вытерев пальцы шелковым платком. – Впечат-ляет. Еще бы нам двигаться побыстрее, а то ведь с этой Конфедерацией мы возимся долгих двадцать лет.
Хаокин повернулся, и по длинным шеренгам чиновников пробежали волны, словно по забитой саргассами морской гавани.
Здесь было много тех, от кого зависела скорость продвижения империи к новым колониям, и потому волнение передавалось от одного к другому.
– В чем проблема, лорд Морвин? – спросил Император, обращаясь к высокому тучному господину, затянутому в тесный, расшитый драгоценностями мундир.
Лорд Морвин курировал комитеты по новейшим системам вооружения и, как он сам часто любил повторять, «кормил науку из своих рук».
– Э-э… Ваше Императорское Величество, архоны, несмотря на свою общую непросвещенность, весьма искусны в отдельных ремеслах. Они успешно совмещают в своих солдатах гибкость живого человеческого ума и технологии имплантаций. Пока что их солдаты быстрее, чем наши…
– С чем же это связано? Неужели нельзя наших солдат сделать сильнее, защищеннее, в конце концов?
– Э-э… Ваше Императорское Величество, наши ученые пока не в состоянии преодолеть барьер потери личности.
– Какой такой барьер? Почему я не знаю?
– Об этом лучше расскажет Председатель трех Академий – Дориан.
– Один перекладывает на другого, – поморщился Император. – Что ж, многомудрый Дориан, объясните мне, что такого неразрешимого в этом барьере?
– О Мой Император, речь идет о предельной возможности насыщения человеческого тела полезными дополнениями. Мы могли бы улучшить наших клонов, добавляя им чуть ли не бесчисленные технические возможности, однако на каком-то этапе они перестают себя контролировать и начинают выполнять совершенно непонятные команды.
– Чьи же они выполняют команды?
– Мне неловко произносить, Ваше Императорское Величество, я человек заслуженный, серьезный ученый, магистр эфталогии и критик энтропии…
– Покороче, многомудрый Дориан, ваши заслуги широко известны.
– Да-да, прошу прощения, Ваше Императорское Величество. Одним словом, испытуемые жаловались на некие голоса.
– Голоса? Какие голоса?
– Они утверждают, что слышат голоса, которые приветствуют их приход, потом начинают смеяться, и после этого наступает фаза внешнего контроля. Испытуемые совершают те или иные действия, а позже не могут вспомнить, что и почему они делали.
– А что делают эти ваши испытуемые? Что велят им голоса?
– Они, прошу прощения, гадят на пол, Ваше Императорское Величество…
– Гадят на пол? – Брови Императора взлетели на лоб. – Но зачем?
– Чтобы, прошу прощения, было чем писать на стенах, – через силу произнес Председатель трех Академий.
– Очень интересная подробность! – сказал Импе-ратор. Он позволил себе улыбнуться, и сейчас же по рядам высших чиновников прокатился дозволенный смешок. – И что же пишут эти ваши испытуемые? Уж конечно не сонеты Джо Вильсона?
– Нет, Ваше Императорские Величество, не сонеты… – Дориан потоптался на месте своими расшитыми башмаками, не решаясь открыть монарху правду.
– Говорите, не бойтесь, многомудрый, я уже догадываюсь, что они поносят своего Императора.
– Не только Ваше Императорское Величество, но и ваших врагов! – тут же добавил Дориан.
– Значит, они объективны, – сухо произнес Хаокин, и было непонятно, шутка это или Император начинает сердиться. – Какие еще преимущества есть у противника? Я имею в виду Конфедерацию.
– Без сомнения, «красное масло», Ваше Императорское Величество. Оно совершает поистине чудеса и помогает нашим врагам. Масло имеет стороннее происхождение, но откуда его доставляют, пока неизвестно. Впрочем, лорд Кроу, насколько я знаю, уже собрал какие-то сведения.
