Всем животным была объявлена война — и живым и мёртвым. Приказали пристреливать всех собак, блуждающих вблизи окопов. Одно время циркулировал совершенно легендарный рассказ о «серой собаке из Армантьера». Это четвероногое, как говорили, было германской полицейской собакой; она пробиралась в Армантьер, являлась к шпиону, получала симпатичный кусок мяса из его рук и затем шла обратно в «Гуннландию» с последними военными новостями за ошейником.
Все эти тревоги, а их было немало, могут сейчас показаться пустяковыми, если их рассматривать вне перспективы. Война в то время была войной-младенцем; она еще не выросла в ужасное чудовище, владеющее тонко рассчитанным искусством, в которое превратилась впоследствии.
По мере развития операций — весна за весной, осень за осенью — исчезали старые страхи, уступая место новым.
Первым и самым главным из них была «самолётобоязнь». Самолёт, как средство связи, имел определённые преимущества. Предположим, Британскому генеральному штабу срочно понадобились сведения о германском тыле в Бельгии. Чтобы добраться кружным путём через Голландию а затем вернуться тем же путем, агенту потребовалось бы, по меньшей мере, двенадцать дней. Самолёт же мог быстро доставить шпиона в Бельгию, а через несколько часов или дней забрать его обратно; следовало лишь сговориться о месте и времени посадки. Для этой деликатной миссии — высадки шпионов — отобрали специальных лётчиков. Десантниками обычно бывали бельгийцы. Один мой приятель, провожавший ночью такого десантника, рассказывал: человек, который собирался лететь, молодой бельгийский клерк,
(отсутствуют страницы 67–68)
командования. В этой беседе я высказал предположение, что вся война могла бы пойти по совсем иному руслу, если бы существовало тайное радио; прежде всего мы смогли бы снабдить наших агентов в Бельгии секретными установками и поддерживать непрерывную связь. Ещё значительней такой аппарат повлиял бы на самый ход военных операций.
Корифей беспроволочного телеграфа печально покачал головой. — Я отлично сознаю значение тайного радио, — сказал он. — К сожалению, мы до этого ещё не дошли. Я всесторонне изучал проблему на протяжении всей войны.
Самое близкое решение «задачи тайного радио» — применение непрерывной волны с постоянно меняющейся во время передачи длиной, чтобы противнику, который, наконец, с трудом «поймал» вас, приходилось постоянно настраиваться. Таким образом, он теряет добрую половину передачи.
На французском! и британском фронтах существовала специальная система полицейских радиостанций для вылавливания нелегальных радиопередатчиков. Такая же система имелась у немцев. Эта защитительная система была организована следующим образом: каждая армия, насчитывающая семь или восемь дивизий, имела несколько перехватывающих и так называемых «пеленгаторных» станций. Эта группа станций выполняла двойную задачу: подслушивала и определяла местонахождение радиостанций германской армии, — а их ежедневно работало сотни; постоянно наблюдала, не используются ли какие-либо радиоаппараты шпионами позади британских линий.
Работали и днём и ночью. Радисты перехватывающих станций записывали всё, что им удавалось услышать, а радисты пеленгаторных определяли местонахождение радиостанций противника. Этот аппарат был одним из величайших изобретений, появившихся во время войны.
Время от времени возникала «радиопаника», но за все четыре года во Франции, Италии, Палестине, Македонии и Месопотамии автор слышал только об одном случае, когда паника имела основания. Случай произошёл с крупной германской передаточной станцией в Науэне, которая в перерывах между пропагандой (передававшейся открыто) передавала какую-то невероятную чепуху в совершенно бешеном темпе. Вначале думали, что эта неразбериха — просто неуклюжая попытка немцев заглушить наши радиостанции.
Однако германские радисты не пользовались репутацией неуклюжих, и поэтому двум молодым офицерам было поручено всё свободное время и даже свой отпуск (известно, что радиолюбители — непревзойдённые энтузиасты своего дела) заниматься «Науэнской загадкой».
