Именно поэтому я не вижу сейчас другого решения, как только самому проникнуть в номер барона и на время выкрасть алмазы.
— Тогда я пойду с нами, — решительно заявил я.
— Вы этого не сделаете, мой дорогой друг. Если хотите, можете проводить меня в отель, но вы останетесь в моем номере и не сделаете из него ни шагу.
— Нет, как только вы отправитесь в номер барона, я немедленно последую за вами.
— Но нельзя же быть таким упрямым! — воскликнул Холмс, и вид у него при этом был несколько обеспокоенный. — Как мне разубедить вас?
— Никак, Холмс. Я твердо решил. Вы часто называли меня своим коллегой, и я очень гордился этим высоким титулом. Та же самая гордость не позволяет мне оставить вас в беде.
— Не вижу смысла спорить, — произнес Холмс, улыбаясь и протягивая мне руку. — Вы выиграли, Ватсон. Мы станем партнерами по преступлению! Надеюсь, нам не придется сидеть рядом на скамье подсудимых.
А теперь поговорим о деталях моего плана. Ровно в шесть я отправлюсь в пансион в Челси, где меня будет ждать мистер Йожеф вместе с мистером Мэласом, с которым вам доводилось встречаться и прежде[57]. Мистер Мэлас согласился быть переводчиком, так как мистер Йожеф говорит только по-венгерски. Вам лучше всего присоединиться к нам в моем номере, после того как барон отправится на обед с маркизом де Сент-Шамоном. Но прежде я попрошу миссис Хадсон подать нам обед пораньше, чтобы мы могли подкрепиться, так как вечер предстоит долгий и беспокойный.
Как только мы пообедали, Холмс отправился в Челси, а я через полчаса — в отель «Космополитэн». На досуге я еще раз обдумал свою роль в плане, разработанном Холмсом, и ничуть не сожалел о решении сопровождать моего старого друга.
Из моей встречи с бароном я вынес впечатление, что перед нами хитрый и необычайно умный противник, обладающий достаточными силами и средствами, чтобы нанести ответный удар каждому, кто встанет у него на пути. По отзывам Майкрофта, барон был международным преступником высшего ранга, арест которого позволил бы предотвратить скандал общеевропейского масштаба. Именно последнее соображение вызывало у меня наибольший трепет. Подобно альпинисту, созерцающему вершину горы, которую собирается покорить, я испытывал сильнейший азарт при мысли о подстерегавших опасностях, но от этого жаждал их еще сильнее.
В отеле «Космополитэн» меня провели в номер «люкс» на втором этаже.
— Входите, Ватсон! — приветствовал Холмс меня и провел в комнату, где уже сидели двое джентльменов. — Излишне представлять мистера Мэласа, вы с ним уже встречались. А это мистер Йожеф из Будапешта. С ним вы еще не знакомы. Мистер Йожеф, доктор Ватсон, мой коллега, — продолжал Холмс, улыбнувшись и сделав едва заметное ударение на слове «коллега».
Я обменялся рукопожатием сначала с мистером Мэласом, невысоким, плотно скроенным человеком с оливкового цвета кожей. Он переводил все сказанное своему компаньону. Мистер Йожеф был постарше; он явно еще не успел прийти в себя от переезда из своей ювелирной мастерской в Будапеште в лондонский отель. Ювелир бросал тревожные взгляды на Холмса, как собака, которая, оказавшись в незнакомом окружении, не сводит глаз с хозяина, как бы черпая уверенность при виде знакомого лица.
Холмс был в превосходном настроении и явно стремился как можно скорее покончить со светскими условностями.
— А теперь, Ватсон, если вы все еще настаиваете на том, чтобы отправиться со мной, мы пойдем искать ботинки барона. Сыграем в разновидность старинной игры «поиски клада»!
Холмс вышел в коридор и, пройдя несколько футов, отделявших его номер от номера барона, остановился и, убедившись, что поблизости никого нет, вставил в замочную скважину отмычку. Дверь отворилась. В комнате, где я впервые встретился с бароном Мопертюи, было темно. Освещал ее только уличный фонарь за окном. Но в спальне, где занавеси были опущены, горел свет.
Холмс бросился к большому стенному шкафу и распахнул его дверцы. Под множеством костюмов, развешанных на плечиках, среди тщательно вычищенной обуви стояли коричневые ботинки. С тихим торжествующим возгласом Холмс вынул их из шкафа и принялся внимательно осматривать каблуки.
