Каждый раз, когда процессия достигала наконец ворот мечети у подножия горы Квассиун, сотни, если не тысячи верующих принимались выкрикивать свои пожелания Всевышнему. Далее все происходило в ускоренном темпе: посещение кладбища, возложение цветов и миртовых веточек и молитвы. Потому что и ангелы, и пророк выслушивают просьбы людей только до обеда, говорила мать. И действительно, стоило муэдзину подать сигнал, как все разом замолкали. Когда-то ворота той мечети украшало множество бронзовых колотушек и металлических колец, которыми верующие, согласно обычаю, стучали во время молитвы. Однако, не выдержав шума, тамошний шейх в конце концов велел их убрать.
— Если Аллах и Его пророк не слышат ваших молитв, то и греметь ни к чему, — так объявил он людям.
Мать Нуры любила эти шествия и всегда стояла в толпе, словно загипнотизированная действом. Она лучше отца знала, когда какую могилу следует посещать и какое время суток больше для этого подходит.
— Кто из нас шейх, наконец, ты или я? — вздыхал раздраженный отец.
Он категорически запретил супруге обращаться к знахарям, предпочитая им толковых врачей, и слышать не хотел о паломничестве к мертвым или живым святым. Поэтому Нура никогда не рассказывала ему о посещении кладбищ. Она сочувствовала матери. Дело дошло до того, что девочка тоже стала молить Аллаха о ниспослании Сахар сына.
Восемь раз набухал живот Сахар, и все безрезультатно. Так Нура узнала слово «выкидыш». Но никакие муки не могли сломить упорство матери. Последний случай оказался особенно тяжелым. Врачам чудом удалось спасти жизнь Сахар. С тех пор она не беременела. А муж обвинил во всем шарлатанов, доведших ее до бесплодия.
Этот последний, восьмой выкидыш Нура запомнила на всю жизнь. Мать вернулась из больницы постаревшей на несколько лет.
Как-то в хамаме она впервые заметила, что у дочери набухает грудь.
— Ты стала женщиной! — воскликнула она, восторженно и как будто с упреком.
С этого момента Нура в ее глазах перестала быть ребенком, и Сахар все чаще стала замечать устремленные на девочку похотливые взгляды мужчин.
Когда Нура рассказывала отцу об опасениях матери, тот только смеялся. Однако со временем и он стал относиться внимательнее к происходящим в дочери переменам. Мать же с некоторых пор на каждого молодого мужчину смотрела с подозрением, словно видела в нем насильника, готового наброситься на Нуру в любой момент.
— У меня в подвале припасена веревка, — как-то раз сообщила она. — Если с тобой что-нибудь случится, я повешусь.
Нура бросилась в подвал, но обнаружила там только тонкие шпагаты для белья. Однако с тех пор она стала бояться за мать и многое от нее скрывать.
Как лицу публичному, отцу Нуры часто приходилось принимать дома гостей. Люди шли к нему за советом. Он терпеливо выслушивал всех и редко раздражался, даже когда его спрашивали, зачем Аллах создал мух и почему положил человеку тратить время на сон. При этом неизменно приветливый с посетителями, шейх не терпел, когда его спрашивали о женщинах. В таких случаях он нередко прерывал гостя словами: «Это не ко мне. Обратитесь лучше к повитухе или собственной матери». Создавалось впечатление, что он просто боялся подобных тем.
Отец не раз вспоминал, что еще пророк предупреждал о женском коварстве. Он рассказывал притчу о мужчине, которому фея пообещала выполнить любое его желание. Когда тот захотел мост от Дамаска до Гонолулу, фея вытаращила глаза и сказала, что это для нее слишком сложно. Нет ли у него желания попроще? И тогда мужчина сказал, что хотел бы понимать свою жену. Тут фея задумалась, а потом спросила, какой именно мост он имел в виду, с односторонним или двухсторонним движением.
И как могла Нура при таких обстоятельствах рассказать матери о молодом кузнеце, который вечно подкарауливал ее на улице и спрашивал, не нужно ли ей зашить дырку между ног? У него якобы есть подходящая для этого иголка. Дома Нура подолгу разглядывала себя в зеркало. Действительно, в этом месте есть нечто похожее на дырку. Но зашить?..
Конечно, она видела в хамаме голых мальчиков. Женщины брали с собой маленьких сыновей. Лишь при появлении первых признаков взросления их отправляли мыться с отцами. Но до сих пор девочка верила тому, что как-то сказала ей в хамаме одна соседка: мальчики с рождения отличаются неаккуратностью и постоянно писаются, поэтому Господь дал им эту трубку специально для того, чтобы облегчить мочеиспускание.
