Даша тут позвала деда. Она водила над Громозекой руками. "Сканировала"? Теперь я понимаю, почему у нашей медицины вековое отставание от остальных. Зачем вкладывать средства, строить производство медоборудования и лекарств, развивать меднауку, а всё это очень дорого, а отдача несущественна. Или вовсе отсутствует. Зачем? Если всё это само народилось. Тут за раз и магнитный резонатор, и узи, и вообще академия меднаук в одном миловидном лице. Целый поликлинический комплекс с именем Даша, одна заменяющая сотни врачей и десятки этажей оборудования. Реально, проще к ней приехать и отдать пусть и много, но несравнимо меньше, чем десяток процентов ВВП. И вероятность выздоровления - выше. А разве мало таких? Я, за две жизни, троих уже встретил. Именно лечащих. Не говоря о иных спецах.
Пока я лениво предавался размышлизмам, дед, повинуясь жесту Даши, разрезал гимнастёрку на груди Громозеки и облил его грудь и живот из другого бурдюка. "Мёртвая вода"?
- Разрыв внутренних органов от удара, внутреннее кровотечение, - пробормотала Даша, моя руки "мёртвой водой", что лил ей дед.
Икать! Даже в наше время - труп. Не факт, что довезёшь, что успеешь, что окажется достаточно квалифицированный хирург, и что он вообще будет, хирург этот.
И тут Даша приставила ладони к животу Громозеки, надавила, будто хотела проткнуть пальцами ему пресс. Икать тому менту три раза! Брызнула кровь, пальцы Даши стали погружаться в живот Громозеки, как в тесто. Меня затошнило, лейтенант - рыгал. Я отвернулся.
Блин, всё уже было! И мозги на лице, и кровь чужая заливала, и кишки наружу, оторванные руки-ноги-головы. Люди, взрывами превращённые в суповой набор, мои бойцы, зажаренные в самоходах и танках до углей, всё видел, а вот такого - не приходилось. И было неприятно. Понимаю - она знает, что делает, она так лечит, но, блин! Хотя, хирург, пилой-ножовкой без наркоза отпиливающий ногу - ещё хуже. И такое я видел. И зомби видел. Боец шёл тогда на меня, нёс левую руку в правой. Глаза - стекляшки. Он прошёл, я оглянулся - а у него нет затылка. Начисто снесена макушка. Он прошёл ещё шагов десять, упал, забился в конвульсиях. Война, будь она проклята!
- Всё! - прохрипела Даша.
Громозека хрипло вздохнул и заплакал в голос. Забился в истерике, в конвульсиях.
- Чуть душа не отошла, - прокомментировал дед.
Даша подошла ко мне.
- Я - крайний! - сказал я ей, показав подбородком на лейтенанта, что с надеждой смотрел на Дашу. Она кивнула и отошла.
Я лёг на спину и смотрел на уральское небо. Как на небо Аустерлица. И думал о тщетности жизни.
Когда очередь дошла до меня, я уже был в полубреду - в небе надо мной в ворота рая маршировали ровными походными колоннами красноармейцы в новенькой парадной форме. И каждая колонна, проходя надо мной, синхронно поворачивали головы ко мне и пристально смотрели мне в глаза.
- Русские солдаты не умирают - они отступают в рай на перегруппировку, - прохрипело моё горло, когда Даша составляла сломанные рёбра.
Я видел, как она вздрогнула и замерла, пристально глядя мне в глаза. Потом её глаза проскользили мне на грудь, туда где белел костью мамонта резной крестик без распятья. Из глаз её хлынули слёзы, она упала мне на грудь и расплакалась.
- Люба, спаси его, - хрипело моё горло, - Его путь не пройден.
А я при этом лишь присутствовал. Знаете на что похоже - что я стал одержимым другой сущностью и наблюдаю со стороны, как эта сущность разговаривает со своей женой. Она же, эта сущность, и кричала моим ртом - "Моего сына!"
Меня надо срочно сдавать крепким санитарам с рубашкой оригинального дизайна для бессрочного размещения в гостинице полного пансиона с мягкими стенами, для душевного общения с внимательными и вежливыми дядьками в белых халатах. А самое хреновое, что я полностью осознаю, что я - психически нездоров.
Моё тело в это время жгло болью - Даша сращивала сломанные кости и порванные ткани. И я уже знал, опять же благодаря "сущности", она же "калькулятор", что голову мою она, Даша, вылечить не способна.
Дорога в Храм.
Наверное, я вырубился, а парни меня перетащили к реке. А сами пошли перетаскивать мясо медведя. Я проснулся на берегу. Один. Сел. Осмотрел себя. И переодели. Ну, верно. Моя форма была испорчена, а кроме этого домотканого льняного одеяния ничего и не нашли.
