Путешествие характеризовалось религиозными стычками и соперничеством. Обогнув мыс и проложив путь на восток от побережья Африки, да Гама и его люди оказались в Мокобики (Мозамбик), где султан страны принял их за мусульман. Поначалу он обещал дать им лоцмана, который провел бы их в Индию, но потом понял свою ошибку и отказал в помощи. Начались столкновения, и корабли да Гамы обстреляли город, убив как минимум двух человек. Новые стычки с местными мусульманами продолжались по мере того, как португальцы тщетно пытались заполучить лоцмана. В Малинди, дальше вверх по африканскому побережью, да Гама принял жителей за христиан неизвестной секты. Наконец, португальцы отыскали местного лоцмана и направились через Индийский океан к Малабарскому берегу, где 20 мая 1498 г. встали на якорь у порта Каликут (современный Кожикоде). Как было принято, да Гама высадил на берег человека (обычно преступника или изгоя, который считался расходным материалом), чтобы связаться с местным населением. Индийцы не могли его понять и привели в дом мусульманских купцов из Туниса. «Что вы ищете и какой дьявол привел вас сюда?» – спросили они этого человека. «Мы пришли в поисках христиан и специй», – ответил тот.
Если последние явно присутствовали в изобилии в Каликуте, то с христианами возникли проблемы. Но да Гама и его люди думали иначе и, предполагая, что местные индусы были христианами, падали на колени в индуистских храмах, ошибочно принимая изображения индуистских богинь за Деву Марию, а изображения индуистских богов – за христианских святых. Правитель, или заморин, Каликута тоже воспринимался как христианин и поэтому считался естественным союзником против мусульманских торговцев. Но его не впечатлили безделушки, предложенные португальцами: красные шляпы и медная посуда – стандартные предметы торговли на западном побережье Африки. Он, возможно, слышал о появлении в Каликуте за несколько десятков лет до этого флота Чжэн Хэ, который предложил дорогие шелка в обмен на специи, и потому ожидал большего от таинственных иностранцев, чем их жалкие предложения. Да Гама же приписал разочарование заморина злостному влиянию мусульман. Он утверждал, что его корабли были всего лишь авангардом гораздо большего флота, который, конечно, так и не появился. Да Гама вернулся домой в Лиссабон в сентябре 1499 г. с небольшим количеством перца, корицы, гвоздики и имбиря. Только два его корабля и менее половины его людей пережили путешествие, но экспедиция да Гамы показала, что «мусульманский занавес» можно обойти и получать специи прямо из Индии.
Король Мануэл был в восторге и вскоре стал называть себя «господин Гвинеи и завоеваний, навигации и торговли Эфиопии, Аравии, Персии и Индии». Это, конечно, было огромным преувеличением, но не оставляло сомнений в его намерениях: вырвать контроль за торговлей специями у мусульман. Мануэл изложил это в злорадном письме Фердинанду и Изабелле, в котором он объяснил, что его исследователи «достигли и обнаружили Индию и другие граничащие с ней королевства… плавали по морю, находя большие города… и великое население, которые ведут всю торговлю специями и драгоценными камнями». Он выразил надежду, что «с помощью Бога великое ремесло, которое в настоящее время обогащает мавров в этих частях света… будет вестись в соответствии с нашими собственными правилами между туземцами и кораблями нашего собственного королевства… и отныне весь христианский мир в этой части мира будет обеспечен этими специями». Мануэл хотел установить португальскую монополию над торговлей специями якобы по религиозным причинам, хотя, очевидно, преследовал и коммерческие выгоды.
Но как крошечная Португалия могла вытеснить армады мусульманских кораблей в Индийском океане за тысячи миль? Да Гама и его люди в течение трех месяцев, проведенных в Каликуте, насчитали «около полутора сотен мавританских судов, прибывающих в поисках специй». Но они также заметили и кое-что довольно интересное: эти корабли были безоружны. Это была стандартная практика в Индийском океане, где не было доминирующей политической или военной мощи; даже мусульмане были разделены на несколько отдельных общин. Вместо этого регион объединяла торговля, осуществлявшаяся в нескольких крупных портах и нескольких десятках маленьких. В каждом порту трейдеры из разных сообществ могли воспользоваться складами для хранения своих товаров, банковскими услугами, доступом к местным рынкам. Более того, в этих портах часто образовывались целые городские кварталы, где проживали их соплеменники, придерживаясь собственных законов. Порты соревновались друг с другом, предлагая самые низкие тарифы и привлекая больший объем товаров. Там существовало сильное чувство взаимосвязанности. Если бы полиция в одном порту плохо обошлась бы с иностранными торговцами, то в соседних портах местные торговцы, скорее всего, встретили бы такое же отношение. Конечно, такие «переклички» подорвали бы торговлю, что было плохо для всех. Время от времени местные правители пытались контролировать торговлю с применением силы, но все, что они делали, лишь отвлекало от бизнеса. Так что безоружная торговля была нормой.
