Выход на сцену «большого человека»
Когда люди начали постепенно входить в оседлый образ жизни, первые деревни были все еще эгалитарными общинами. Археологические исследования показали, что самые ранние деревни, как правило, населяли не более ста человек. Жили в них в хижинах или домах одинаковой конструкции и размера. Однако новый образ жизни и сельское хозяйство изменили привычные правила, не дававшие людям добиваться богатства и статуса. Социальные механизмы, которые были разработаны для подавления врожденного стремления человека к иерархической организации, начали разрушаться (это хорошо видно на примере обезьян и многих других животных). Чем меньше вы начинаете перемещаться, тем быстрее появляется возможность накапливать излишки продуктов и других товаров. Очевидными становятся первые признаки социальной дифференциации: некоторые жилища отличаются большими размерами, престижными предметами – такими, например, как редкие раковины или декоративные резные изделия. В отдельных захоронениях обнаружены ценные вещи, чего нет в других могилах. Все это свидетельствует о том, что понятие частной собственности появилось очень быстро – нет смысла владеть статусным предметом, если необходимо делиться им. Таким образом, с появлением более богатых людей, чем все остальные, зарождается социальная иерархия.
В некоторых местах движение в эту сторону началось до появления сельского хозяйства, когда охотники-собиратели оседали в постоянных деревнях, расположенных в особенно богатых продовольственными ресурсами районах. Но все же наиболее широкое распространение этот процесс получил благодаря сельскому хозяйству. В Китае ранние сельскохозяйственные деревни возникли в верховьях реки Янцзы, в районе, где около 4000 г. до н. э. был одомашнен рис. Среди 208 раскопанных захоронений было найдено несколько могил с дорогими предметами культа, в то время как в других не было ничего, кроме останков тел. Точно так же раскопки 128 могил (около 5500 г. до н. э.) в Тель-ас-Савване (сейчас регион северного Ирака) свидетельствуют о четкой иерархии в обществе. В некоторых могилах были обнаружены резные алебастровые украшения, бусы из экзотических камней, керамика, в других же не было никаких ценных предметов. В каждом случае картина одинакова: принятие сельского хозяйства ведет к социальной стратификации – сначала не очень выраженно, затем все более и более отчетливо.
Легко увидеть, как различия в эффективности и продуктивности сельскохозяйственного производства разных семей, а также умение хранить необходимые продукты (особенно зерновые) в сухости, заставляли людей все больше склоняться к утверждению того, что продукция – их собственность. А так как ее излишки могли быть проданы или выменяны на любые другие предметы, то это уже равнялось богатству. Но деревня, в которой некоторые жители сумели накопить больше еды и безделушек, чем другие, была все еще далека от сложной социальной иерархии первого города, где правящие элиты по закону присваивали излишки, а затем распределяли ту часть, которую они не потребляли сами. И все же как появились эти влиятельные лидеры и как они в конечном счете стали контролировать сельскохозяйственные излишки?
Важный шаг на пути от эгалитарной деревни к стратифицированному городу – это, вероятно, появление «больших людей», которые получили контроль над потоками излишков продуктов питания и других товаров, а также сформировали группу иждивенцев или последователей. Удивительно, но основное оружие «большого человека» того времени – это убеждение, а не угрозы, щедрость, а не насилие. Одаривая других, он как бы одалживает их, и они должны ответить взаимностью – более щедрыми подарками в будущем. Такими подарками чаще были продукты. «Для нашего благополучия нужно как можно больше производить продуктов, а их излишками одаривать затем других» – так, видимо, «большой человек» убеждал свою семью. Впоследствии, получив взамен больше еды, чем в свое время дал, какую-то часть он мог оставить своей семье, а затем излишки снова дать другим, возложив тем самым на них дальнейшие обязательства. Этот процесс можно наблюдать еще и сегодня, поскольку в некоторых частях мира по-прежнему существует культура «больших людей».
