— Я шла к больному ребенку, — произнесла она и замолчала.
Скрипнула дверь, фельдшерица машинально повернула голову. На пороге стояла Зоя в ярко-зеленом крепдешиновом платье, с высокой прической. Она вошла в комнату и остановилась перед Ольгой Васильевной. Встретившись глазами с фельдшерицей, Зоя вдруг обмякла, смущенно улыбнулась.
— Они такие… еще хуже, — задыхаясь, прошептала Ольга Васильевна, облизнула сухие губы и плюнула Зое в лицо.
Зоя вскрикнула, отскочила назад и захлопнула за собой дверь. Лейтенант спокойно поднялся, оперся на стол, с минуту подумал, потом размеренным шагом подошел к ней и наотмашь ударил ее в лицо. Ольга Васильевна покачнулась, но не упала; выплюнула кровавую пену и, не помня себя, превозмогая боль, размахнулась и тяжело, по-мужски, ударила его в лицо.
Она увидела искаженное злобой лицо лейтенанта, обагренное кровью. Ее били по голове; она помнила, как стягивали с нее валенки, шубу. Помнила обжигающие удары стального стека и все…
5
В дверь стукнули, Зоя подскочила и открыла дверь. В комнату вошел ее сожитель, держа под мышкой большой темный сверток. Он бросил сверток на диван, Зоя нагнулась к свертку… Перед ней, переливаясь сверкающей массой упругих колец, рассыпался каракуль. Это была шуба, которую она так страстно желала иметь. Она подняла шубу, прижала к лицу. Ее сожитель сидел на диване и хмуро, недовольно уставился на нее.
Она смутилась под его взглядом, торопливо бросила шубу на кресло, улыбнулась и подошла к нему.
— Устал? — заглядывая ему в глаза, спросила она.
— Устал, — ответил он, расстегнув ворот мундира, и откинулся на спинку дивана.
— Уйдем на другую квартиру, мне здесь страшно, — просила она.
— Другую нельзя, — объяснил он на ломаном русском языке, — здесь зольдати много, партизан не придет.
— А разве опасно? — спросила она его. Но он не ответил. Встал, подошел к столу, налил бокал вина, выпил. Она растерянно смотрела на него, а потом подошла к нему и тихо прошептала на ухо:
— Эту женщину, вот эту, — она показала на шубу, — эту женщину пошли в Германию. Здесь не оставляй, а лучше убей… Только потихоньку убей, в селе ее все любят… — сказав это, она облегченно вздохнула, посмотрела на шубу, небрежно брошенную на спинку кресла. Шуба отливала вороньим крылом, тепло и нарядно сверкая шелковой подкладкой.
Лейтенант все еще стоял у стола и пил.
Ему хотелось заглушить тревогу последних дней: разведка приносила тревожные сведения…
6
Ее вели по длинной улице. Провели мимо райкома партии, мимо детской консультации, мимо школы. Ее, как страшную преступницу, вели под усиленным конвоем. В черной изодранной юбке она босыми, посиневшими ногами ступала по колючему, голубоватому снегу.
Руки ее были связаны сзади тонкой веревкой, седые волосы растрепаны, лицо в фиолетовых кровоподтеках. В этой фигуре ничего не было похожего на прежнюю Ольгу Васильевну.
Но жители села все-таки узнали ее. От дома к дому бежали женщины, дети, старики. Объятые ужасом, смотрели они вслед фашистскому конвою.
Ольгу Васильевну повели на высокий берег реки. Он был покрыт плотным, грязным льдом. На самом видном месте — виселица. Два дня тому назад на этой виселице качался повешенный председатель сельсовета.
На грязной ледяной площадке конвой остановился. Люди видели, как она сама подошла к виселице и, боясь упасть, ухватилась за сруб.
Стон. Ледяная тишина. Вздрагивающее тело на веревке. Толпа замерла.
Вдруг в вышине морозного неба, сверкнув серебром, пронесся самолет.
Толпа вздрогнула. Надеждой сверкнули заплаканные, жаждущие мести глаза…
— Наш!
— Свой! — шептали люди, поднимали руки навстречу пикирующему самолету.
Неподалеку от здания гестапо упала первая бомба, Затем вторая…
Стремительный удар наших войск в тыл немцев, по партизанским тропам, создал панику в фашистском гарнизоне. В морозном воздухе стоял визгливый говор, цокот сапог, рокот моторов… По улице бегут фашистские солдаты. А в бывшем кабинете секретаря райкома лейтенант отталкивает от себя и злобно бьет по голове цепляющуюся за его ноги «жену».
— Возьми, не оставляй!
Она уже готова в путь. На ней каракулевая шуба, пуховый платок. Она в отчаянии хватается за его руки, но «муж» отшвыривает ее, тяжело бьет по лицу. Зоя пронзительно вскрикивает и падает на пол.
