— Думаю, Дорохов не проспал. — У Андрюхи было время осмотреться и оценить обстановку, и теперь он неспешно делился с экипажем наблюдениями. — Он подал сигнал сразу, как только увидел джунгли, но в них скопилось очень много Садовников, и за ночь они круто разогнались… Знали, что мы придём, и хотели взять не меньше половины долины. Поэтому торопились. Поэтому не стали давить ферму, а пустили фланговые ростки.
— Но не успели, — уточнил Жмых.
— Ага. — Агроном взялся за рацию. — Зяма, высади Дорохова и марш стрелять Садовников! Химики! Готовьтесь заправлять танки! Первым пойдет Борода.
— Мы обязаны очистить всю долину, — жёстко ответил Андрюха. — Здесь богатый водяной слой, и мы не имеем права отдавать его Садовникам.
Тринадцать месяцев назад
— Я слышал, Бог проклял Зандр.
— За что?
— За то, что Зандр — не Земля.
Сначала ответом стала тишина, необходимая для обдумывания услышанного, затем — слова:
— Это заблуждение, сын мой. Зандр — это Земля сегодня, он не взялся из ниоткуда и не был сотворён специально. Он плоть от плоти того, что было вчера. Он результат того, что было вчера.
— Бог не создавал Зандр, это дело рук людей. Мы испортили то, что было создано Богом. Мы создали проклятую Землю.
— Дано ли тебе знать замысел Божий, сын мой?
— Когда я был маленьким, я любил строить песочные крепости. И мне очень не нравилось, если кто-нибудь ломал их. Или перестраивал по-своему.
— Теперь ты сравниваешь себя с Господом?
— Я пытаюсь объяснить мотивы…
— Ты приписал Ему действие, а теперь пытаешься найти мотив? Мотив к тому, что ты придумал? Тебе не кажется, что некая самонадеянность…
— Чёрт! — Карлос вскочил и быстро прошёлся — почти пробежался! — по маленькой и низенькой комнате. Из конца в конец три раза. — Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Ему не хватало слов, потому что привычные, которыми он уже всё для себя определил, подверглись насмешливому сомнению, доказательства оказались несостоятельными, требовалось что-то новое, а для нового нужны слова.
Которые пока не находились.
— Зачем ты меня мучаешь, старик? Ведь ты прекрасно всё понимаешь и, наверное, в душе соглашаешься со мной. Бог дал нам прекрасный мир, а мы превратили его в ад, и потому он проклял Зандр. И проклял нас.
— Послушай себя, сын мой, послушай и устрашись.
— Ты хотел сказать: устыдись? — Карлос остановился и вздохнул. Его широкие плечи опустились устало, словно после тяжкого труда. — Я должен устыдиться своей слабости? Своего неверия?
— Я сказал именно то, что хотел: ты должен устрашиться слов своих, Флегетон. Говоря о проклятии, ты пытаешься переложить на Бога грехи людей, пытаешься сказать, хоть и не понимая того, что Зандр сам, и всё в нём творимое, есть воля Божья. Ты хочешь сказать, что все ужасы Зандра происходят от проклятия, а не потому что люди это делают. Сами.
— Я знаю, на что способны люди, — глухо сказал Карлос. — Насмотрелся.
— И далеко не все они верят в того Бога, к которому обращаешься ты.
— Не все.
На некоторое время в комнате установилась тишина, не тяжёлая и не гнетущая — просто тишина, в которой люди думали. И нарушил её Карлос:
— Раньше мир был добрее, — произнёс он, словно подводя итог их разговору.
Но Матвей не согласился:
— Зандр создали те люди, что были раньше, — с грустью произнёс он, разрушая вывод, который Флегетон считал аксиомой. — Зандр получился из мира, который, как ты говоришь, был добрее. Добрые люди сотворили нынешний мир, сын мой.
— То есть ты тоже веришь в проклятие? — насторожился Карлос. — Только считаешь, что оно настигло нас намного раньше?
— Не считаю, — качнул головой Матвей. — Я лишь указываю тебе на ошибку в умозаключениях. Я напоминаю, что Зандр стал порождением мира, о котором ты тоскуешь.
— Не мира, а людей. Мир пострадал.
— Людям тоже досталось.
— Доведись все переиграть, никто бы не совершил такую ошибку.
— Об этом ты можешь только гадать.
— Ты не веришь в людей?
— Верю. — Матвей грустно улыбнулся. — Верю, что страшное испытание сделает их другими.
— Страшными?
Старик с печалью посмотрел на горячего собеседника, потеребил верёвочку, что опоясывала грубую черную рясу, и вздохнул:
