— Значит, вы верите в то, что атомные бомбы были и впрямь сброшены?
Старик выставил руки ладонями вперед:
— Это все не имеет никакого значения. Когда же вы, капитан, поймете главное!
— Главное? В чем оно состоит?
— «Йонага» получил боевой приказ, капитан. Мы сделаем все, чтобы выполнить поставленную перед нами задачу.
— Вы хотите уничтожить Перл-Харбор?
— Ну да. Поймите, раз нам дан приказ, мы обязаны его выполнить. Любой ценой.
— Приказ — мчаться навстречу беде? Неужели, адмирал, это ваш единственный разумный довод? Неужели у вас не существует иного оправдания?
— Вы сами командовали, капитан. Меня удивляет, что вы задаете мне подобные вопросы.
— Есть пределы, за которыми командир уже не имеет права ссылаться на полученный им приказ. Командир обязан взвесить шансы на успех, подсчитать возможные потери. Приемлемы ли ваши предполагаемые потери? В состоянии ли вы нанести противнику достаточный урон? Да и вообще можете ли вы добраться до цели? Или вы готовы поступиться «Йонагой», бросить корабль в костер, как обломок доски, выброшенный на берег волнами? В костер во славу проигранного дела?
Лицо старика сморщилось еще больше. На нем появилось подобие улыбки.
— Капитан, вы сделались очень красноречивым, и в вашей риторике есть своя убедительность. — У Росса снова затеплилась надежда. — Вы бы предпочли, чтобы «Йонага» развернулся, отправился назад, в Японию, и спокойно бросил якорь в Токийском заливе?
— Ну да…
Фудзита долго и пристально смотрел на Росса.
— Не для того строили этот авианосец, не для того его оснащали, не для того готовились члены его экипажа, чтобы вдруг взять и повернуть обратно, не выполнив боевого задания.
— Это уже не имеет никакого значения, адмирал. Война давно окончена.
— Предположим, вы правы, — Росс снова воспрял духом. Неужели дело сдвинулось с мертвой точки? — Но скажите, капитан, когда в истории человечества люди создавали военную машину и не пользовались ею?
Порох вздрогнул, словно его ударило током.
— Вы хотите сказать: «Йонага» должен атаковать Перл-Харбор, потому что «Йонага» существует?
— Разве человечество не руководствуется в своих действиях именно такой логикой?
— Нет!
— Да!
— Нет!!! — чуть не крикнул Росс.
— Ошибаетесь, капитан. Если уж человек брал в руки оружие и взводил курок, он всегда стрелял.
— Даже если целился себе в голову?
— Даже тогда. Должен ли я еще раз напомнить вам о ваших собственных атомных бомбах?
Росс в отчаянии воздел вверх руки.
— Значит, задание надо выполнить только потому, что «Йонага» оказался в этой точке и у него есть приказ. Ну где тут логика, адмирал?
— Прецедент, капитан. Прецедент.
— Какой прецедент?
— Вы верите в то, что нюрнбергские процессы действительно имели место?
— Это факт истории.
— Мы собрали огромное количество информации относительно этих процессов. Предположим даже, что они и впрямь состоялись? — Росс кивнул. — Скольких невинных людей уничтожили немцы в газовых камерах?
— От восьми до десяти миллионов.
— Какой аргумент в защиту Геринга, Йодля, Риббентропа, Кейтеля и прочих подсудимых приводили адвокаты?
— Выполнение приказа, — неохотно буркнул Росс.
— Вот именно, капитан. Итак, немцы просто выполняли данный им приказ.
— И с десяток из них были за это казнены, адмирал.
— Если все это действительно так, то это просто неслыханно. Это беспрецедентно. Незаконно.
— Незаконно?
— Да, законы, по которым они были осуждены, вошли в силу после совершения деяния.
— Неважно…
— По-моему, это как раз самое важное…
— Но при чем тут Нюрнберг? При чем тут нацизм?
— Дело в том, капитан, что мы, военные, при наличии соответствующего вооружения и имея приказ, обязаны его выполнить. Мы делаем то, что нам велят. Мы обязаны так поступать. У нас нет выбора. В противном случае моя или ваша жизнь теряет смысл. Приказ — это святое. Он существует для того, чтобы его выполнять. В каком-то смысле все те, кто облечен властью, являются самураями. — Сухой кулачок Фудзиты ударил по крышке стола. Затем, отчеканивая каждое слово, он произнес: — Мы выполняем приказы. Понимаете? Мы их выполняли, выполняем и будем выполнять, не обсуждая последствия.
