— Я бы предпочел остаться, адмирал.
— Отлично. Но мы вполне можем обойтись без ваших иронических шпилек. Они решительно здесь неуместны.
— Есть, адмирал.
Фудзита обратился к Симицу:
— Младший лейтенант Майеда и лейтенант Киносита погибли смертью героев, не так ли?
— Да, адмирал, — отозвался тот. — Они отдали жизнь за императора, как и подобает самураям.
— Не сомневаюсь, что их душам обеспечено место в храме Ясукуни.
— Совершенно справедливо, адмирал.
Росс посмотрел сначала на одного, потом на другого, но промолчал. Адмирал тем временем говорил:
— Мы берем курс на Перл-Харбор и будем проводить учебные занятия, как только позволит погода. Я приказал двигаться не так быстро. Похоже, радары противника гораздо эффективнее, чем мы предполагали. Если наш корабль будет двигаться медленно, операторы радаров сочтут, что это торговое судно. И пусть ваши летчики летают на малой высоте. Тогда их не смогут запеленговать.
— Все летчики соблюдали потолок в сто метров, адмирал. Мы сумеем прибыть вовремя, седьмого декабря, в установленное место, адмирал? — спросил Симицу.
— Надо. Мы начнем решающий бросок вечером шестого декабря, делая тридцать узлов. — Симицу понимающе кивнул.
Росс с ужасом понял, до чего хитер и проницателен этот старик. Он был отменный тактик и стратег.
— Я понимаю, — сказал адмирал Симицу, — что вам не терпится провести разбор полета с вашими летчиками. Поэтому вы свободны.
Симицу отдал честь, поклонился и исчез, оставив адмирала и Росса наедине друг с другом. Росс понимал, что сейчас должен каким-то образом заставить старика изменить свое решение. Другой возможности ему уже никогда не представится. Несмотря на ясное осознание трудности своей задачи, он все-таки начал:
— Вы абсолютно непоколебимы в своей решимости атаковать Перл-Харбор, адмирал?
— Таков приказ, капитан. Я получил его от главнокомандующего Объединенным флотом адмирала Исоруку Ямамото лично.
— Адмирала Ямамото вот уже сорок лет нет на этом свете, адмирал, — заметил Росс. — Он погиб, совершая инспектирование. Его самолет «Мицубиси G4M» был сбит над Соломоновыми островами. Хочу еще раз напомнить, что ваш поход состоится на сорок два года позже, чем следовало бы.
— Это не существенно. Приказ есть приказ. Это самое главное, капитан.
— Самое главное? — переспросил Росс, чувствуя, что его решимость тает. — Вы уничтожили мой корабль, вертолет Береговой охраны, русский самолет. Когда прекратятся эти убийства?
— Никогда, — твердо отчеканил адмирал, затем с легким упреком в голосе добавил: — Прошу вас, капитан, держите себя в руках. Вы ведь профессиональный военный. Разве разумно оставлять свидетелей?
— Но вас уже обнаружили. Русские, несомненно, успели передать все необходимые сведения.
Старый моряк пожал плечами и ответил:
— Я не желаю иметь ничего общего с кораблями, которые ползут как черепахи. Я мчусь навстречу беде.
— Господи, вы же цитируете Джона Пола Джонса?[23]
— Почему бы нет, капитан? Он знал толк в морском деле и был неплохим командиром. Разве вы забыли его девиз?
— Нет, не забыл, — отозвался Росс. — Только я никогда не убивал беззащитных людей. Вы же просто наслаждаетесь этим.
— Ха! Вы знаете, сколько по вашему радио говорили об атомных бомбах? Согласно вашей версии истории, две из них были сброшены на японские города. Сколько же человек погибло в Хиросиме и Нагасаки? Пятьдесят тысяч? Сто тысяч? Разве тамошние женщины и дети были вооружены до зубов? Угрожали вашим войскам? Не говорите мне про убийство беззащитных граждан, янки!
— Это были военные операции, цель которых — скорее положить конец войне. Те же, кого вы убили, не были вашими врагами, они никак вам не угрожали. Да, да! Вы же хладнокровно убивали мирных граждан.
— Какие формулировки, капитан. Значит, если убивают американцы, это военная необходимость во имя гуманных целей, а вот когда убивают японцы — это чудовищное проявление бесчеловечности. Каков же ваш общий знаменатель? Чем вы руководствуетесь?
— Соображениями гуманизма.
— Гуманизм! — горько усмехнулся адмирал. — Значит, по-вашему, вы проявили гуманизм, когда запретили иммиграцию из Японии в двадцатые годы, а потом велели нам убираться из Китая и наложили эмбарго на поставки нефти в Японию в тридцатые? Одной рукой вы даете нам пощечины, а другой мешаете защищаться? — Глаза старика воинственно засверкали. — Когда же мы начинаем отстаивать наше право бороться за Азию для азиатов, вы начинаете убивать всех подряд.
